Она снилась мне много раз, пока я был без сознания, сны были эротичными и нежными, сны о том, как она обнаженная и бездыханная лежит подо мной, как она стонет мое имя, как я держу ее в своих объятиях и просыпаюсь от того, что она рядом со мной. Когда я проснулся и обнаружил, что она сидит напротив меня, я подумал, что, должно быть, мне все еще снится. И все, что случилось потом…
Я просыпаюсь от того, что мне снова снится она, ее мягкая кожа под моими руками, ее дыхание у моего уха, звук моего имени на ее губах. Я просыпаюсь от того, что мне тяжело и больно по ней, и когда я просыпаюсь, чтобы обнаружить, что она свернулась калачиком рядом со мной, мягко прижавшись к полумесяцу, который образуют наши тела, трудно поверить, что я действительно проснулся.
Что она действительно здесь, со мной, вот так.
Я стараюсь не поддаваться желанию прикоснуться к ней. Даже если мне не приснилось то, что произошло прошлой ночью, даже если все это было на самом деле, я должен дать ей поспать. Она прошла через такой же ад, как и я, и я не должен… Но, Господи, это невозможно. Она рядом со мной, мягкая, теплая и такая же совершенная, какой я ее помнил во всех этих неспокойных снах, обнаженная в моих объятиях, и я больше не могу думать о том, что это был сон, только не сейчас, когда она вот так рядом со мной.
Я наклоняюсь, проводя губами по ее горлу, и слышу ее тихий стон во сне. Мой член подергивается, пульсируя в животе, но, когда я прижимаюсь к ней, а моя рука скользит вниз, чтобы сжать ее грудь, я понимаю, как мало сил у меня осталось. Я все еще восстанавливаюсь, и если прошлой ночью мне это удалось, то сейчас мое тело кричит мне, что во мне осталось совсем немного.
— Черт, — бормочу я себе под нос, чувствуя волну разочарования, когда Фелисити двигается мне навстречу, ее полная, мягкая попка толкается о мой член так, что мне хочется ворваться в нее сильно и глубоко и оставаться там, пока мы оба не кончим.
От этой мысли я одновременно возбуждаюсь сильнее, чем когда-либо в своей жизни, и изнемогаю сильнее, чем когда-либо за долгие годы. Я издаю низкий стон, каждая частичка моего тела болит не на шутку, и переворачиваюсь на спину, глядя на свой член, из которого сочится сперма на мой пресс, а вена настойчиво пульсирует.
Кажется несправедливым, что Фелисити наконец-то в моей постели, а я не могу ничего с этим поделать, не будучи уверенным, что потеряю сознание прямо на ней.
Она двигается рядом со мной, поворачиваясь ко мне, когда солнечный свет, проникающий через окно, отражается от ее блестящих темных волос, рассыпаясь по моей руке, когда она прижимается ближе. Ее рука, все еще полусонная, лениво гладит меня по животу и натыкается на мой напряженный, капающий член.
Глаза Фелисити распахиваются, а ее рот кривится в улыбке, когда она смотрит на меня сверху вниз. Ее пальцы испачканы моей спермой в том месте, где она подтолкнула кончик, и с лукавым блеском в глазах она медленно подносит их к своим губам.
— Мм… Мне нравится твой вкус, — шепчет она, задыхаясь, и проводит языком по кончикам пальцев, слизывая их. Я громко стону, мой член становится еще тверже, пока я наблюдаю за ней.
— Ты будешь моей смертью. — Моя голова падает обратно в подушки. — Господи, я хочу трахнуть тебя больше, чем дышать… Думаю, я могу умереть, если сделаю это. Я еще не пришел в себя.
— А что, если ты просто будешь лежать здесь? — Она улыбается мне, эта злая ухмылка расползается по ее губам и прежде, чем я успеваю сказать хоть слово, она перекладывает свои ноги мне на ноги, ее руки скользят вниз, чтобы погладить мои бедра, когда она наклоняется над моим членом. — А что, если…
Ее язык высунулся и провел горячую, влажную линию по всей длине моего члена, щелкая по напряженной плоти, пока она слизывала сперму на кончике. Я издаю звук, наполовину состоящий из удовольствия, наполовину из боли, когда ее губы касаются набухшей головки.
— Я думаю, я могу справиться с этим… — шепчу я, мой голос задыхается от потребности, когда она проводит еще одну линию вверх, ее язык следует за узором пульсирующих вен, а пальцы обхватывают основание. — Боже, ты собираешься и дальше так меня дразнить?
— Конечно. — Ее губы подрагивают, и она прижимается к ним чуть ниже головки моего члена в крепком, влажном поцелуе. — Ты же знаешь, мне это нравится. Не может же все быть сладко-сладко, как прошлой ночью, правда?