— О боже. Блядь… — Я впиваюсь в руку, сперма размазывается по пальцам, когда я прижимаю их к кончику члена и трусь, представляя, как она сосет меня, как ее темные глаза расширяются, когда она смотрит на меня и стонет вокруг моего ствола. Я позволил бы ей сосать меня почти до самого конца, почувствовал бы, как пульсируют мои яйца, когда я проникаю между этими идеальными губами… Я представляю, как ее рука снова проникает между бедер, перекатывается по клитору, доставляя себе удовольствие, пока она не вберет мой член глубже в горло, пока я не окажусь так близко, что не смогу больше терпеть, и я вырвусь.
Я сжимаю свой член, задыхаясь, когда моя рука замирает над его пульсирующей длиной, представляя, как я широко раздвигаю ее ноги, раздвигаю их, развожу ее колени в стороны, когда я вхожу в нее, и все глаза в клубе наблюдают, как я беру ее, трахаю ее, делаю ее своей, пока она не застонет и не кончит на мой член, кончая для меня, и тогда…
— Блядь, блядь… — шиплю я сквозь зубы, когда мой член жарко пульсирует в моей руке, сперма выплескивается внезапным горячим потоком из кончика, а мои бедра дергаются вперед, трахая мою руку так, как я представляю, что трахаю ее, оргазм словно поднимается от самых пальцев ног, застигая меня врасплох своей силой. Я уже давно не кончал так сильно от дрочки, и, сжимая рукой ствол, я низко и глубоко стону, а последняя сперма вытекает наружу, когда я содрогаюсь.
Мир вокруг меня снова обретает четкость, и я испытываю слабое чувство стыда, осознавая, что я только что сделал — дрочил в ванной, думая о женщине, которая даже не знает, кто я такой. Но даже когда я думаю об этом, я вспоминаю ее взгляд на меня, то, как она наблюдала за мной, пока трогала себя, то, как это выглядело так явно, будто она кончила для меня, и только для меня.
Это было не по-настоящему, говорю я себе. Она артистка. Эскорт. Ничто из того, что она делает, не является настоящим.
Я должен быть более уверен в этом, чем уверен сейчас. И пока я убираю свой член со слабым ожогом смущения на щеках и застегиваю молнию, я совершенно не должен думать о том, как бы снова увидеть ее.
Это нелепая идея. И, уходя на поиски Флинна, я не могу полностью избавиться от нее.
5
АША
— На колени, сучка.
Я ненавижу Матвея с того момента, как мы переступили порог приватной комнаты, которую я использую для клиентов. Он закрывает за собой дверь и поворачивается ко мне с выражением холодного высокомерия в глазах, его рука небрежно скользит в мою сторону, когда он произносит команду, которую я знаю.
Предсказуемый человек.
Я не могу не оттолкнуть его. Если ему это не нравится, я быстро это пойму. Я сужаю глаза, откидывая волосы назад.
— А что, если я не хочу? — Спрашиваю я дразнящим, знойным голосом. Иногда мужчины, которым нужны сабмиссивы, хотят еще и неповиновения, и эту роль я могу сыграть без особых проблем, хотя мне все равно не нравится та часть, где я в конце концов должна уступить. Но я могу сопротивляться, по крайней мере, какое-то время.
Но Матвей движется ко мне быстрее, чем я успеваю моргнуть, его пальцы проскальзывают под кожу ошейника на моем горле и сжимаются вокруг него, опуская меня на колени.
— Я сказал, встань на свои гребаные колени, — рычит он, прижимая меня к земле так сильно, что мои колени ударяются об пол с резким толчком боли. Я сжимаю зубы, чтобы не заскулить, и смотрю на него, а его вторая рука вцепляется мне в волосы, оттягивая голову назад.
Он еще не перешел все границы. Но он уже близок к этому.
— Черт побери, — тихо бросаю я ему. Я вышвырну тебя отсюда, и ты больше никогда не увидишь эту дверь. Думаю, он и сам это знает. Он отпускает ошейник, прежде чем давление на мое горло становится слишком сильным, и, подойдя ближе, запускает обе руки в мои волосы.
— Расстегни молнию, шлюха, — рычит он, и я вижу твердый гребень его члена за ширинкой, толстый и угрожающий. — Вытащи мой член.
Медленно я подчиняюсь. Я тянусь вверх, напоминая себе, что меня ждет, если он не зайдет слишком далеко и мы закончим сеанс. Только моя доля от гонорара — хорошая плата, и тогда он даст хорошие чаевые, а если не даст, Николай пошлет ему напоминание, что девушки ожидают вознаграждения за свои услуги, и щедрость ожидается для дальнейшего покровительства клубу. Если он и дальше будет слишком скупым, его доступ ко всем услугам клуба будет закрыт. Мужчины не обязаны давать щедрые чаевые, чтобы оставаться членами клуба, но они должны проявлять щедрость, иначе Николай сочтет это оскорблением.