Работа начинает сказываться. Было время, когда я не могла представить себя занимающейся чем-то другим, но теперь все чаще и чаще я думаю о том, что может быть дальше. Чем бы я еще могла заняться, если бы мне удалось накопить достаточно денег, чтобы начать все сначала.
Но сегодня я не начну новую жизнь, меня ждет Николай.
Когда я стучусь и открываю дверь, он уже в офисе, просматривает небольшую стопку заявлений, скорее всего, новых клиентов. В "Пепельной розе" только члены клуба, и членство в нем стоит непомерно дорого. Изредка удается получить гостевой пропуск в клуб, но только при условии проверки биографии и подписания контракта, согласно которому гости несут ответственность за поведение всех, кого они приведут с собой. Членство в клубе — это символ статуса, как и все остальное.
— Аша. — Николай улыбается мне, используя мое сценическое имя. Он, конечно, знает мое настоящее имя, но я не могу вспомнить, когда в последний раз слышала, чтобы он его использовал. Это такой же способ сохранить профессиональную дистанцию между нами, как и все остальное, особенно сейчас.
Он как всегда красив: рукава рубашки закатаны до локтей, первые две пуговицы расстегнуты, пиджак и галстук задрапированы на соседнем стуле, волосы слегка взъерошены от того, что он проводит по ним пальцами. У него есть привычка делать это, я думаю, ненароком, и я чувствую легкую боль в груди от напоминания о том, что это лишь одна из немногих интимных вещей, которые я знаю о нем. Такие вещи могут быть известны только человеку, который стал для него ближе, чем просто работодатель и работник, даже больше, чем клиент и подчиненный, роль которую я с удовольствием играла для него.
Были ночи, которые мы проводили вместе за стенами этого клуба, ночи, когда мы наслаждались друг другом без всякой динамики власти или родства, ночи, когда я когда-то надеялась, что в наших отношениях может быть что-то большее, на короткие мгновения, когда я забывала о разнице в том, кем мы были.
Но этого, конечно, никогда не могло быть.
Николай всегда был наследником Братвы Васильевых, а я никогда не была женой пахана. Если не принимать во внимание мою невинность и низкую родословную, я не была создана для жизни жены босса мафии. Во-первых, такая женщина должна быть податливой, а ко мне это слово никогда не подходило.
— Ты звонил? — Я одариваю его улыбкой, сажусь в одно из кресел напротив стола и запахиваю тяжелый шелковый халат вокруг ног.
— Да. — Николай поднимает на меня взгляд, и я чувствую знакомый трепет в груди, когда его серо-голубые глаза встречаются с моими. Я видела множество выражений в этих глазах, от бурных до мягких. И хотя я смирилась с тем, что наши дни вместе закончились после того, как он рассказал мне о своей внезапной помолвке, я не могу ничего поделать с тем, что он все еще заставляет мое сердце биться.
Трудно забыть человека, который когда-то был тебе дорог. Я знала это лучше многих, даже до Николая. И еще труднее перестать хотеть кого-то. Не помогает и то, что в последнее время так мало кто вызывает во мне желание. Работа в таком месте, как это, притупляет чувства, когда дело доходит до секса, и нужно что-то особенное, чтобы заставить меня хотеть. У нас с Николаем была такая химия.
— Еще один клиент? — Я смотрю на стопку заявок. — Кто-то конкретный, кого ты хочешь, чтобы я взяла?
— Всегда проницательна. — Николай усмехается, откладывая бумаги в сторону. — В городе появилась новая организация. — Он постукивает пальцами одной руки по столу, выглядя задумчивым. — Меня это беспокоит, я слышу о них такое, что заставляет меня думать, что это выскочки, которые хотят закрепиться в городе, где очень мало места для новой крови. И мне не нравятся слухи, которые я слышу о их лидере.
— Как его зовут? — Я пытаюсь вызвать искреннее любопытство, но у меня не получается. Скорее всего, он окажется таким же, как и любой другой мужчина, вошедший в эти двери либо с фантазией о власти, либо наоборот с желанием сбросить бремя власти и на час-другой оказаться в чьей-то власти. Я не могу представить, что в нем будет что-то заметно отличающееся от других, что вызовет у меня интерес или желание.
— Матвей Котов. — Николай открывает ящик стола и достает папку. — Я одобрил его заявление, поскольку не хочу сразу наживать себе врага. Но… — он делает паузу, переводя дыхание. — Тебе нужно быть осторожной, Аша.
— Мне? — Я приподнимаю бровь. Николай руководит не так, как его отец, Егор не заботился о том, чтобы нажить врагов, но он также не беспокоился бы так сильно, как Николай, об обращении с девушками, которые работают на него. Конечно, никому не позволялось причинять реальный вред, но Егор позволил бы раздвинуть границы, если бы в этом была выгода для него.