— Это нелепо. — Голос Матвея жесткий и сердитый, когда Мередит протягивает мне халат. — Я выиграл сегодня. Эта девушка будет моей еще два часа. Как ты смеешь…
— Она нажала тревожную кнопку. — Голос Деймона ровный, но я слышу в нем сталь и злость. Он презирает любого, кто грубо обращается с женщиной, что делает его одновременно идеальным и ужасным для этой работы, он отлично справляется, если нам нужна чья-то помощь, но ему всегда смутно не по себе, когда он слышит, что происходит, или слышит любой рассказ об этом. — Это значит, что вы не отреагировали на ее стоп-слово.
— Я не сделал ей ничего такого, из-за чего стоило бы останавливаться, — огрызается Матвей, и Деймон поднимает бровь.
— Полагаю, это должна решать Аша. В этом и заключается цель безопасного слова. А теперь, пожалуйста, пройдемте со мной, господин Васильев захочет поговорить с вами, прежде чем вы уйдете.
— Николай Васильев может идти в жопу. — Матвей сплевывает на пол. — Мне обещали его лучшую покорную. А я получил девчонку с умным ртом, которая не может справиться с простейшим наказанием или подчиниться самому незначительному приказу. Это место гребаный…
— Вы можете передать все эти претензии мистеру Василеву лично. — Сталь в голосе Деймона застывает. — И сейчас вы должны пройти со мной.
Матвей резко поворачивает голову в мою сторону, его глаза гневно сужаются.
— Ты пожалеешь об этом, — шипит он на меня. — Никто не унижает меня и не выходит сухим из воды. Ты ведь понимаешь это, маленькая шлюшка? В конце концов, ты должна покинуть это место…
Деймон открывает рот, но я говорю раньше, чем он успевает.
— Ты не узнаешь, что такое доминирование, пока оно не укусит тебя за задницу, — говорю я ему спокойно, не сводя взгляда с его лица. В моем выражении лица и голосе нет страха, и он его не увидит. — И ты не заслуживаешь лучшего сабмиссива Николая. Неудивительно, что ты не получил того, чего хотел.
— Это не тебе решать…
— Вообще-то да. — Я одариваю его натянутой улыбкой. — Может, мне и платят за это, но я выбираю своих клиентов. Я согласилась взять тебя. И теперь я прекращаю это соглашение. Сомневаюсь, что ты сюда вернешься, мистер Котов, но если и вернешься, то не для того, чтобы увидеться со мной. И я не советую тебе подходить ко мне на улице или где-либо еще, если это то, чем ты угрожаешь, — мило добавляю я. — Для меня здесь тоже есть свои правила. На улице они не действуют.
Дэймон входит дальше в комнату, за ним следуют еще двое мужчин.
— Вы можете пойти со мной добровольно или нет, — говорит он, и в его голосе отчетливо звучит угроза. — Но вы покинете эту комнату, мистер Котов. Немедленно.
Матвей бросает на меня еще один долгий взгляд. В его взгляде, направленном прямо на меня, пылает ненависть, в каждой линии его тела чувствуется напряжение, в котором, как я вижу, кипит ярость. Я держусь очень спокойно, выражение лица пустое, но я чувствую небольшой толчок страха от того, как он смотрит на меня.
Он не собирается забывать об этом. Он принял это на свой счет, и у меня появилось внезапное глубокое чувство, что он планирует сделать это моей проблемой сегодняшнего вечера.
Когда он отворачивается, резко выходя вслед за Деймоном из комнаты, я чувствую, как мое плечо слегка опускается.
— Ты в порядке? — Мередит спрашивает меня, ее глаза сужаются, когда она оценивает меня, и я даю ей небольшую улыбку. — Ты хочешь о чем-то поговорить?
До работы здесь она была психотерапевтом, и это видно. Она пригодилась многим девушкам, которым нужно было с кем-то поговорить, но я редко пользовалась ее услугами. Я предпочитаю держаться в тени, и сама разбираться со своим дерьмом, но это не значит, что я не рада, что она сейчас здесь.
— Я в порядке, — заверяю я ее. — Мне просто нужно несколько минут. Я пойду посижу в гримерке и успокоюсь, а потом меня отвезут домой, чтобы я могла принять душ и немного отдохнуть. Ничего страшного. Николай ему запретит здесь появляться, и он больше не вернется. Но если Николай спросит тебя, даже если бы Матвей не проигнорировал мое стоп-слово, его нельзя подпускать ни к одной из девушек.
— Конечно. — Мередит кивает. — Но игнорирование стоп-слова означает, что ему сразу же закроют вход. Не о чем беспокоиться. Он не вернется.
— Я знаю. — Я плотнее натягиваю на себя халат. Я знаю, что она говорит это, чтобы успокоить меня, но, если я о чем-то и беспокоюсь, так это когда я не в клубе. Здесь я чувствую себя защищенной, но снаружи…
Снаружи я все еще не беспомощна. Именно по этой причине я держу при себе нож и пистолет в своей квартире и без колебаний использую их против любого, кто приблизится ко мне. Я также знаю, как ими пользоваться. Но я говорю себе, еще раз поблагодарив Мередит и удаляясь в свою гримерку, что это не имеет значения.