Его голубые глаза распахиваются, смотрят на меня, и, боже, я вижу в них тот же умоляющий взгляд, что и в моем воображении.
— Мой член, кажется, сейчас расколется на две части.
— Хочешь, я помогу? — Я снова двигаюсь вниз, наслаждаясь тем, как его взгляд скользит по мне, вбирая в себя каждый дюйм моего тела, заключенного в кожаные ремни. Он тянется к наручникам, его рот кривится от мучительной потребности, а я провожу пальцами по кончику его члена. У него течет сперма с тех пор, как он расстегнул джинсы, скорее всего: головка члена блестит, ствол сверкает, перламутровая жидкость капает между бедер, а член подрагивает и дергается навстречу моим пальцам, только что оказавшимся вне досягаемости.
— Да, — простонал он, его глаза снова закрылись, бедра выгнулись дугой, когда он задвигался навстречу пустоте. — Боже, просто прикоснись к моему гребаному члену.
— Скажи пожалуйста, как хороший мальчик. — Я царапаю ногтями его внутреннюю поверхность бедер. — Хочешь, я поиграю с этим милым маленьким пирсингом? — Мои пальцы на дюйм ниже его яиц, которые плотно прилегают к его телу, и я точно знаю, насколько тяжелыми и полными они будут в моей ладони.
Финн сужает глаза.
— Боже, просто, блядь, мне нужно… — Слова застревают у него в горле, как будто он не знает, как ответить, и еще меньше знает, как сформулировать, чего он хочет, но я могу сказать, что он не хочет умолять об этом. Думаю, ему еще меньше нравится, когда его называют хорошим мальчиком, и я могу это понять, но его член, похоже, не понял этого. Он пульсирует, из кончика вытекает все больше спермы, и мне так и хочется провести по нему языком и слизать его вкус, поглаживая пирсинг.
То, чего я хочу сейчас, не имеет абсолютно никакого отношения к моей работе, а всецело связано с тем, как этот мужчина заставляет меня чувствовать себя. Я хочу его, и это неудобно отвлекает. Я вся мокрая, мой клитор трется о кожу нижнего белья так, что это совсем не неприятно, и я чувствую, как пустота моего ядра сжимается снова и снова, желая быть заполненной каждым дюймом толстого, восхитительного члена передо мной. И если бы мы были в других обстоятельствах…
Но я здесь главная. И так же сильно, как он меня заводит, я чувствую острое, раздраженное раздражение по отношению к нему. Это моя комната. Мое пространство. Я должна быть здесь госпожой, и все же я не вполне контролирую свое возбуждение, свои мысли. Здесь происходит обмен властью, выходящий за рамки обычного, и я чувствую себя не в своей тарелке, не в своем привычном ритме.
— Тебе нужно, чтобы я прикоснулась к твоему члену. — Я снова приближаю к нему пальцы. — Скажи, пожалуйста. Попроси меня прикоснуться к нему.
Низкий рык вырывается из его рта, и я чувствую, как он вибрирует где-то глубоко внутри меня, а моя киска сжимается на пустом месте. Боже, я хочу трахнуть его.
— О, блядь, отлично. Боже, просто прикоснись к нему, бля… — Он вырывает слова сквозь зубы, бедра крутятся, его член покачивается, пока он смотрит на меня с явным сексуальным разочарованием. — Бля…
Не знаю, видела ли я когда-нибудь мужчину таким твердым. Я протягиваю руку и провожу кончиками пальцев по нижней стороне его члена, до самой мягкой плоти под кончиком. Он издает стон, почти болезненный, когда его член вздрагивает, а бедра снова напрягаются, а голова откидывается назад.
— Боже, я и не знал, что это может быть так приятно. — Его глаза закрыты, тело напрягается в поисках большего, когда я отдергиваю руку. — Почему ты остановилась?
Я ухмыляюсь ему, все еще сидя на его ноге и борясь с желанием потереться о его бедро. Мой клитор набух и пульсирует, легкого трения кожи достаточно, чтобы свести меня с ума от постоянного удовольствия, которого никогда не бывает достаточно для усиления возбуждения, и я могла бы тереться о него, дарить себе сладкое удовольствие оргазма…
Я могла бы заставить его наблюдать за тем, как я возбуждаюсь, и отказать ему. Идея не лишена смысла. Я держу ее в голове, наблюдая за тем, как он извивается, глядя на меня с замешательством.
— Ты умолял о прикосновении. Я прикоснулась к тебе…
— Я… просто охренел. — Он смотрит на меня, и я вижу, как вспыхивает кончик его члена, как жидкость, очень похожая на настоящую сперму, начинает стекать по его стволу. — Боже, я кончу и без твоего прикосновения… Черт, не делай этого со мной…
Его акцент густеет по мере того, как он говорит, — ирландский говорок, который проникает в мою кожу и заставляет меня извиваться от желания еще сильнее, желая сжать бедра вместе, прижаться к нему, оттянуть кожу в одну сторону и погладить пирсингом по моему клитору. Я могу только представить, как это будет приятно, и как быстро я кончу.