Пальцы ног упираются в кафель, и на мгновение мне кажется, что это все. Я чувствую покалывание в яйцах, тугое напряжение в животе, пульсацию в члене, и я ожидаю брызг спермы на стену душа, мой измученный член наконец-то вырвался на свободу. Но когда я медленно открываю глаза и смотрю вниз, мой член все еще остается твердым, и я еще не кончил.
Но и душ совершенно не облегчает моих мучений.
Я даже не знаю, как мне уснуть. В итоге я ложусь в постель голым, мысль о том, чтобы попытаться втиснуть свою упрямую эрекцию в пижамные штаны, слишком удручающая, и я долго лежу, глядя в потолок и гадая, как долго у мужчины может быть эрекция, не вызванная химическими препаратами, прежде чем ему придется обратиться в травмпункт.
У меня, конечно, никогда не было такой проблемы, но я начинаю думать, что у меня будет постоянный стояк до тех пор, пока Аша будет в моей жизни. В конце концов, каким-то образом я засыпаю. Но даже засыпая, я думаю только о ней.
Сны странные и разрозненные, но все это она: ее руки, ее рот, ее тело, трущееся обо мне гладкими, влажными, извилистыми путями, терзающее меня жаром и влажным, липким от слюны удовольствием, но никогда не достаточным. Она подводит меня так близко, снова и снова, пальцы гладят, язык ласкает, мягкий, влажный жар ее киски охватывает меня всего на одно сокрушительное мгновение, и в этот момент я просыпаюсь, задыхаясь, мои бедра мокрые, а простыня прилипла к коже. С приливом горячего смущения я понимаю, что кончил во сне впервые с тех пор, как мне было, наверное, шестнадцать.
Черт. Первое, что я думаю, это то, что мне придется сказать ей правду, когда она спросит, и что она скажет, что я солгал. У меня больше не будет с ней ночи, и тут мне в голову приходит идея. Прежде чем я успел остановить себя, я потянулся к своему телефону на тумбочке и пролистал строку сообщений, которые мы отправили последними. Быстро, пока не передумал, я набираю сообщение и нажимаю "отправить", сердце колотится в груди.
Ты мне снилась. Так хорошо, что я потерял контроль над собой во сне. Клянусь, я не прикасался к себе, ты просто настолько хороша, даже в моих снах.
Долгое время я лежу ничком, мое тело все еще покалывает от воспоминаний о наслаждении, которое не приносит такого удовлетворения, как могло бы быть, а член все еще наполовину твердый, прижатый к ноге. Затем я слышу жужжание своего телефона.
Всего два слова от Аши. Покажи мне.
Я чувствую прилив смущения от этого. Прошли годы с тех пор, как я посылал кому-то обнаженную натуру, и даже тогда это было гораздо сексуальнее, во всяком случае, на мой взгляд, чем показывать девушке, которую я хочу трахнуть, фотографию своего случайного оргазма. Но она хочет именно этого, и я включаю прикроватный свет, приподнимаю одеяло и простыню, чтобы навести камеру телефона на вид моего члена, прижатого к бедру, и спермы, разлитой по коже.
Видишь, что ты со мной делаешь?
Я почти не могу поверить, что действительно отправил фотографию. Какая-то часть меня думает, что ей будет противно, хотя она сама попросила об этом, мне было бы противно, но спустя несколько мгновений мой телефон снова зажужжал.
Ты плохо себя вел, Финн. Тебе придется понести наказание.
Я застонал, позволяя одеялу опуститься на меня, а телефону зажаться в руке. Я могу просто не возвращаться, думаю я про себя, но я уже знаю, что это гиблое дело. Как бы ни властвовала надо мной Аша, неважно, что в качестве наказания мне придется провести еще две ночи, доводя свой член до напряженной лихорадки, прежде чем она отправит меня домой до оргазма в моих снах, я все равно вернусь. Я хочу ее слишком чертовски сильно, и никогда раньше не испытывал такого возбуждения, восхитительного и мучительного одновременно, сводящего с ума и лучшего, чем все, что я когда-либо испытывал одновременно.
Мой телефон снова зажужжал. Я тянусь к нему, чувствуя себя полубезумным от прерванного сна и разочарованного возбуждения. Открыв его, я чувствую, как мой член мгновенно пульсирует несмотря на то, что на моих бедрах все еще тепло.
Это фотография Аши, растянувшейся на собственной кровати, прикрывающей рукой свою идеальную грудь. Все, что я вижу, это ее подбородок, изящные ключицы и полную форму груди с прикрытыми сосками, вплоть до изгиба талии, но этого достаточно, чтобы я начал твердеть снова, особенно когда появляется еще одна фотография, и еще, и еще.
Ее плоский живот, до самых бедер. Ее ноги, голые и раздвинутые, но фотография останавливается как раз напротив ее киски. Все ее обнаженное тело, бедра прижаты друг к другу, соски напряжены и топорщатся, умоляя меня о языке.