— Я иду туда, куда хочу.
Горло Мэйзи с трудом сглатывает. Она настороженно смотрит на меня, пока продвигаюсь, пока ее спина не упирается в стену, а моя грудь не касается ее груди. Я чувствую, как она поднимается и опускается с каждым вдохом. Она все еще не отступает. Интересно.
— Тебе лучше уйти отсюда. Сейчас почти конец урока. Кто-нибудь тебя увидит.
— Да? — Я хватаю ее за горло, наслаждаясь вспышкой в ее глазах. Что-то темное и развратное глубоко внутри нее любит, когда я контролирую, доминирую и требую. — Сейчас ты должна изо всех сил стараться убежать от меня.
Она рывком прижимается ко мне, мотает головой в стороны и обращается к стене. — Ты такой испорченный.
— Только потому, что ты сделала меня таким, — бормочу я, прижимаясь носом к ее виску, вдыхая сладкий цветочный аромат.
Я не должен хотеть тебя... но часть меня все еще жаждет.
Мое сердце колотится, и перекрываю рваный вздох, который вырывается, прижимаясь к ней, беря запястья и заводя их ей за голову. Я держу их в одной руке и прижимаюсь губами к раковине уха, пока она борется и извивается.
— Этот бой настоящий или фальшивый, детка? — Я покусываю ее мочку уха и кладу руку рядом с ее бедром, прослеживая край клетчатой юбки. — Забавно, что ты не кричишь, чтобы я остановился. Значит, либо ты хочешь, чтобы я брал у тебя все, что захочу, либо...
Я прервался, и выражение ее лица говорит обо всем, когда смотрю на нее сверху вниз. Оно вызывающее, но под ним в ее красивых глазах горит голод. Он взывает к той же ненасытной похоти, которая бурлит во мне, заставляя мой член напрягаться.
Не должен. Эта девушка однажды уничтожила меня.
Впустил той ночью на вечеринке и использовал ее тело, потому что это было хорошее прикрытие. Позволил себе минутную слабость, потому что ненавидеть ее лично, а не издалека, — это отдельная форма агонии.
И все же член напрягся, и меня охватило желание попробовать ее рот на вкус, проглотить те звуки, которые она издает, когда близка к тому, чтобы кончить. Это единственная грань, которую я еще не переступил.
— Если бы ты действительно собирался причинить мне больно, ты бы уже сделал это. — Она уверена лишь наполовину, но смотрит на меня. — Я не боюсь, так что делай все, что в твоих силах.
Она права.
На этот раз я не могу винить себя в том, что мне нужно дополнительное прикрытие. Я просто хочу взять у нее.
Пока я смотрю на эти полные губы, которые дюйм за дюймом тянутся, чтобы закрыть небольшой промежуток между нами, дверь с грохотом открывается и замираю, вспоминая, где мы находимся. Мэйзи застывает, глаза расширены, как будто кто-то включает воду в раковинах. Я отпускаю ее запястья и хватаю за заднюю часть бедер, приподнимая, ей удается заглушить писк, болтаясь, пока не понимает, чего я от нее хочу.
Ухмылка искажает рот, когда она вынуждена обхватить ногами мою талию, а не висеть, потеряв равновесие. Приспособившись так, чтобы мне было легче поддерживать, я прикладываю палец к губам, чтобы сказать, что ей лучше вести себя тихо. Она отвечает мне крошечным кивком, и нечестивое чувство, пронизывающее меня, не должно было бы возбуждать меня так сильно, как оно возбуждает.
Грязная, грязная девчонка.
Никто в этой школе не увидит эту версию — дикого ребенка. Когда я провожу рукой по боку и возвращаюсь ртом к ее шее, я почти смеюсь, выдавая нас. Она хорошо скрывает мстительность маленькой нарушительницы обещаний, так же, как она спрятала засос, который я поставил. Мне просто придется пометить ее заново и с нетерпением жду, когда смогу уловить намеки на мои тайные притязания на нее.
Я кусаю ее за шею и крепко прижимаю к себе, чтобы поглотить силу ответа, ее спина выгибается, а бедра плотнее сжимаются вокруг моей талии. Черт, ей нравится грубость. Мой член пульсирует в джинсах, и я возношу безмолвную молитву благодарности за то, что у нас есть форменные юбки наряду с облегающими штанами для йоги, которые она предпочитает вне школы.
Облизывая дорожку по ее шее, я останавливаюсь у уха и говорю дымчатым шепотом. — Если они поймают тебя прямо сейчас, они поймут, что ты не такая хорошая девочка, какой притворяешься. Я разрушу эту красивую репутацию и покажу им, кто ты на самом деле.
Она прижимается лбом к моему плечу и хнычет, положив руки мне на грудь. Отбросив ее волосы в сторону, чтобы получить доступ, я покусываю точку пульса. Ее ногти сильно впиваются в меня, и я хрюкаю, потянувшись вниз, чтобы в отместку сжать ее задницу через юбку. Я нахожу новое место в горле для пыток, которое заставляет ее извиваться и вжиматься лицом в мускулистый стык между моим плечом и шеей. Губы касаются моей кожи внутри воротника кожаной куртки, и я замираю от желания пососать ее кожу от того, как это приятно.
Черт, я втягиваюсь в это, как и в прошлый раз. Грань все больше размывается, и мне нужно вернуть все под свой контроль.
Отдаленно я осознаю, что вода перестала течь, и шаги выходят из ванной. Слава богу.
Как только человек уходит, на моем лице появляется злая ухмылка. — Тебе удалось остаться достаточно тихой. — Я прижимаю ее спиной к стене и скольжу пальцами по ее ноге, забираясь под юбку, в то время как моя эрекция упирается в задницу. — Ты, должно быть, действительно ненавидишь себя так же сильно, как и я, раз позволяешь мне делать с тобой все, что, блядь, захочу. Тебя возбуждает мысль о том, что тебя вот так застукают?
— Если ты так меня ненавидишь, то почему ты твердый? — Мэйзи обвиняет, плюясь, как разъяренная гадюка. — Это делает тебя еще и лжецом. Ты сказал, что это больше не повторится.
Моя ухмылка становится смертоносной, и я прижимаюсь к ее груди, чтобы почувствовать, как она дрожит. — Думаешь, я не могу ненавидеть тебя, пока трахаю? Посмотри на меня.
Пока она дрожит, закусив губу, мое прикосновение проходит по ее гладкому бедру и я моргаю, рисуя кончиками пальцев круги по коже. Ее голой коже. На ней нет нижнего белья.
Хрупкий смех вырывается, и я смолкаю, перемещая руку между ее ног, чтобы погладить. Она мокрая, как ад. Держу пари, если бы я посмотрел, она бы блестела. Мой рот наполняется водой без моего разрешения, и я сжимаю зубы.
— Какая ты у меня красивая, ромашка, — пробормотал я.
В ее выражении лица проскальзывает издевка. Она не может отрицать, что, через что бы я ни заставил ее пройти, и все равно будет умолять о большем, если это будет означать, что я прикоснусь. Отчаянная маленькая штучка. Это только заставляет меня удвоить мои усилия против нее.
Я сжимаю клитор между пальцами, удерживая ее на тонкой грани между удовольствием и болью. Она задыхается.
— Фокс, пожалуйста...
Прерываю ее придушенный крик жестким тоном. — Это было для него?
Она моргает. — Кому?
— Твоему парню. Этому смазливому идиоту, с которым ты всегда.
— Сэм? Нет. — Она сглатывает и играет с воротником моей куртки, часть тумана возбуждения исчезает. Через мгновение она качает головой. — Просто... я предпочитаю быть такой. — Ее вызывающий взгляд встречается с моим. — Это не для кого-то, кроме меня, люблю свободу.
Моя грудь напряглась, и я с силой выдохнул. Не ожидал этого, как и честности в ее мягком голосе. Это не должно быть каким-то сладким моментом между романтической парой, но мы совсем не такие. Мы — полная противоположность, жестокая душевная боль и дикое разрушение. Разрушительные и обреченные на трагедию.
Мы никогда не вернем то, что у нас когда-то было. Не могу доверять ей, и она должна бежать от меня, потому что я не перестану пытаться положить конец ее идеальному счастью, даже сейчас, когда мой член тверд между ее тонкими бедрами, а ее голая киска капает на мою чертову руку.