— Блядь, — выдавливаю, когда кончаю, и оргазм проносится сквозь.
Я замираю на мгновение, наблюдая, как мое освобождение стекает вниз. Когда глотаю, в горле у меня густо. Чувство вины лишь слегка пульсирует, в отличие от того, что было раньше, когда я поддавался своей слабости и позволял фантазиям брать верх. Выключаю воду и выхожу, растирая тело полотенцем, пока кожа не становится сырой, как будто я могу стереть с себя дрочку от мыслей о ней. Как бы сильно я ни натягивал на себя полотенце, ничего не получается.
Мэйзи Лэндри запечатлена на моей гребаной коже, и она не будет стерта без боя.
Мой телефон звонит, как только я одеваюсь. На восточном побережье уже поздно, но Колтон и остальные вороны работают по нечетным часам, чтобы совершать свои злодеяния. Я отвечаю, развалившись на диване, квартира освещена только тусклым светом экрана моего ноутбука.
— Да?
— Тебя не убьет, если ты поздороваешься? — фыркает Кольт.
— Возможно. — Его хриплый смех звучит в ответ на мой грубый тон. — В чем дело?
— Никаких игральных костей, у них не было ничего, чтобы бежать.
— Черт. Фигушки.
— Они точно профессионалы, знают уловки, чтобы избегать камер видеонаблюдения и маскироваться, когда не могут. Я потерял их маршрут, когда пытался отследить.
Мои пальцы сжимаются в кулак, а губы кривятся. Проклятье. Мне нужно выяснить, кто следил, чтобы знать, с чем имею дело теперь, когда кто-то знает о моем присутствии в Риджвью.
— Тебе придется специально выманивать их, чтобы узнать, кто они такие.
— Или я просто продолжу следить за деньгами. Они будут продолжать выходить из тени, чтобы защитить империи, которые построили для себя на крови других.
Кольт хмыкает в знак согласия, и я включаю громкую связь и кладу телефон на журнальный столик рядом с ноутбуком. Окно браузера, которое оставил открытым, заставляет меня колебаться. Это страница Мэйзи в Instagram. Я закрываю рот рукой, так как беспокойство впивается своими когтями. Меня тревожит то, что она уехала из города без моего ведома.
— Сработали ли твои сигналы тревоги, когда Мэйзи улетела в Париж? — хрипло спрашиваю я, борясь со странным чувством в моем нутре.
Наступает долгая пауза. — Нет. Она не в Риджвью?
— Нет. Она поехала в Париж со своими друзьями, пока они сбегают или что-то в этом роде.
Кольт разражается смехом и бормочет: — Бишоп. Этот обходительный маленький говнюк иногда меня доводит.
Кто это, блядь, такой? Смутное воспоминание о наглом засранце, который умел драться лучше всех на любительском ринге Холдена в прошлом году, не дает покоя. Я жду, что Колтон расскажет подробнее, но он идет дальше, слабо клацая клавишами клавиатуры.
— Не беспокойся об этом, я узнаю, когда они вернутся.
Беспокойство, скопившееся у меня в груди, не проходит. Если люди узнают, что я копаюсь в тайнах элиты и власти в Риджвью, они могут узнать, что она была со мной на днях. Даже ее фамилия не остановит алчных ублюдков от того, чтобы убедиться, что их расстановка по ранжиру осталась нетронутой. Это бессмысленно, но я должен убедиться, что она в безопасности. Я не могу бросить все здесь и улететь во Францию, но у меня есть связи, чтобы сделать это.
— Послушай. — Я провёл пальцами по влажным волосам. — Мне нужна еще одна услуга.
— Услуга.
Он затягивает это, тон переходит от игривого к более серьезному. Кольт переходит в режим ворона, обращаясь со мной как с одним из клиентов, а не со своим приемным братом. В моей груди покалывает от осознания того, что черная птица впечатана в мою кожу, сидит на черепе и скрыта в рисунке волн. Отстраненная, расчетливая натура проскальзывает в его усмешке, когда я вздыхаю.
— Да, хочу, чтобы ты использовал имеющиеся в твоем распоряжении ресурсы. У вас, ребята, есть возможности. Я просто хочу, чтобы ты сделал все возможное, чтобы убедиться, что за Мэйзи присматривают и она вернется домой невредимой.
— Помогать тебе, пока ты в Риджвью, чтобы отомстить — это одно, но кроме этого, то, что ты просишь... — Кольт прервался на мгновение и неодобрительно щелкнул языком. — Ты знаешь правила, Фокси. Их нельзя нарушать, даже ради семьи.
Вспыхивает раздражение. — Не называй меня Фокси, засранец. — Дергаю себя за волосы. — Давай, Кольт. Я снова буду у тебя в долгу.
— Уверен, что хочешь задолжать мне больше одного раза? — Я слышу ухмылку в его тоне. — Ты знаешь цену одолжениям в Торн-Пойнте.
Я издаю тяжелый вздох. — Да.
Снова долгая пауза, затем Кольт смеется. — Готово. Твой маленький цветок в безопасности со мной, брат. — Низкий, зловещий голос проникает через линию на заднем плане. Рэн Торн, главарь их группы. — Мне пора идти. Ты же знаешь, каким бывает этот здоровяк, когда не в духе.
Мы смеемся, и я представляю свирепый хмурый взгляд Рэна. Он не тот, с кем можно связываться.
Беспокойство, наконец, утихает. Я завершаю звонок и долгие минуты смотрю на ее фотографии в социальных сетях на экране компьютера. Есть работа, которую нужно сделать, но я не двигаюсь.
Это безумие. Не понимаю, почему у меня возникло такое желание, когда я до сих пор ни хрена ей не доверяю. Она чертова лгунья, как и ее родители. И все же я здесь, продаю себя группе психов с извращенной моралью и кодексом верного братства, последствия которого знаю, чтобы обеспечить ее безопасность.
Заставив себя вздохнуть, провел обеими руками по волосам и уставился на промышленные стропила над головой. Когда я прокручиваю в голове мысль о том, чтобы отказаться от всего этого, все во мне бунтует. Не получится, я слишком долго хотел узнать правду о смерти моей семьи, и я еще не закончил. За этим стоят ее родители, и они должны быть уничтожены.
Проведя языком по нижней губе, я медленно киваю, решившись.
Я не остановлюсь, но... сделаю все возможное, чтобы защитить Мэйзи издалека и перестану концентрировать усилия на том, чтобы разрушить ее жизнь. Отделить от моей вендетты против ее родителей, перестану издеваться над ней в школе. Это все, что могу позволить.
Глухой смех вырывается из-за того, что теперь, когда я признаю это, груз сваливается с моих плеч. Я больше не могу убежать от этого, или похоронить себя, возясь с металлоломом и моторной смазкой, или притворяться, что то, что происходит, когда я рядом с ней, это что-то другое, а не то, что есть на самом деле. То, чем это всегда было.
За каждую минуту, проведенную в ненависти к Мэйзи, я ненавижу себя еще больше, потому что никогда не мог отпустить ее.
Правда в том, что я никогда не переставал любить ее.
Она существовала под поверхностью все эти годы. Я не могу освободить Мэйзи от той хватки, которую она держала на моем сердце с тех пор, как мы были детьми. Именно поэтому ее предательство ранило меня, ранило гораздо сильнее, потому что я люблю ее.
Эта проклятая вещь, которую чувствую к ней, все еще реальна, непреодолима и ее невозможно задушить. Даже моя ненависть — это любовь к ней, какой бы поганой она ни была.
После того, как в мозгу возникли ужасающие образы того, что могло бы случиться, если бы я не потерял тот хвост, и чем бы все закончилось, если бы нас поймали, я знаю, что даже если был готов разрушить ее жизнь, я не позволю никому другому сделать то же самое. Я не буду причинять ей боль, потому что она импульсивна и не научилась держаться подальше от неприятностей.