– Генерал, что ль?
– Не генерал, но полковник. – Он не стал говорить бабушке правду. Ей ни к чему было знать, что полковник он теперь липовый, хотя в ППП его так и звали – полковник. – Расскажи-ка, к кому ты ходила по поводу ремонта и переселения.
– В ЖКУ ходила, к заместителю начальника Управы района ходила, и даже в МЧС вместе с соседями обращалась. А толку никакого.
– Ничего, будет толк. Сама-то ты чего хочешь? Переехать или здесь остаться?
– Я бы здесь осталась, Гордеюшка. Соседи переезжать хотят, их дело молодое, а я старая уже по квартирам бегать.
– Вряд ли Управа согласится ремонтировать дом, – покачал головой Буй-Тур. – Развалится он скоро, стены вон снаружи все в дырках и трещинах. Придется, наверное, переезжать.
– Я понимаю, прикажут – перееду, только не на Гнилицы же, поближе бы к родным местам. Ты уж там не шуми, Гордейша, а то еще в милицию заберут.
– Не беспокойся, бабуля, все будет хорошо. Я знаю, как надо разговаривать с этими деятелями.
Позавтракав, Гордей переоделся, выяснил адреса коммунальных служб района и, успокоив бабушку еще раз, отправился выяснять истинную подоплеку пожаров.
Сначала он посетил районное ЖКУ.
К начальнику управления была очередь. Буй-Тур терпеливо простоял час, потом понял, что может потерять весь день, и зашел в приемную.
– Мне к начальнику.
– Клара Тимофеевна занята, – бросила на него недовольный взгляд смазливая белобрысая секретарша, болтавшая с кем-то по телефону. – Выйдите, не мешайте работать.
– Я по делу, – сухо сказал Буй-Тур, показал красную книжечку и без дальнейших переговоров открыл обитую коричневым дерматином дверь с табличкой: «Начальник ЖКУ № 43 Сидорович К.Т.».
Кабинет начальника управления был невелик, но довольно уютен. За столом с компьютером сидела немолодая женщина с ярко напомаженными губами, в обтягивающей большую грудь белой кофте. У стола маялись два мужика в рабочих робах. Еще один посетитель – в дубленке – сидел напротив начальницы и курил. Все четверо оглянулись на вошедшего.
Брови начальницы сошлись над переносицей.
– Я занята! Кто вас пропустил?
Дверь приоткрылась, выглянула секретарша с виноватым выражением лица.
– Клара Тимофеевна, он…
– Я же сказала никого не пускать! Выйдите, гражданин! – сказала начальница ЖКУ. – Сегодня приема по личным вопросам не будет.
– У него удостоверение… – пискнула секретарша.
Начальница, собравшаяся было добавить что-то нелицеприятное, открыла и закрыла рот, окинула посетителя недобрым взглядом и, видимо, почувствовала в нем что-то необычное. Посмотрела на мужчину в дубленке.
– Найди материал и сделай к вечеру. Я проверю.
– А с пожарной сигнализацией что нам делать? – заискивающим тоном поинтересовался мужик в робе, худой и усатый.
– Отключите пока. Приедет комиссия, будет разбираться, почему она гудит. Все, идите.
Мужики вышли, дверь закрылась.
– Слушаю вас, – попыталась смягчить свой тон начальница ЖКУ. – Вы по какому вопросу?
Буй-Тур подошел к столу, сел без приглашения.
– Собственно, дело простое, хотя и требует кое-каких организационных усилий. Ваше управление обслуживает улицу Большую Покровскую?
– А что? – насторожилась Клара Тимофеевна.
– Меня интересует судьба жильцов сгоревшего дома номер шестьдесят дробь один.
– Во-первых, он не сгорел…
– Он горел! – перебил начальницу Гордей. – И жить в нем нельзя, тем более зимой. Вы должны это понимать. Или вы собираетесь ждать, пока жильцы благополучно перемерзнут?
– Кто вы такой? – возмутилась Клара Тимофеевна. – Я сейчас вызову органы…
– Органы уже здесь, – ухмыльнулся Буй-Тур, показывая книжечку с золотым тиснением: «МВД России». – Я задал вам вопрос.
Клара Тимофеевна ошеломленно похлопала ресницами, потянулась к телефону, и до нее наконец дошло.
– Вы… из милиции?
– Берите выше, – еще раз ухмыльнулся Буй-Тур. – Хотя это не имеет большого значения. Что вы собираетесь предпринять в связи с создавшимся положением?
Тон начальницы изменился.
– А что я могу? У нас в районе таких жилых домов целых семь! Четыре сгорели полностью! Все требуют сноса или капитального ремонта. Где найти средства? Город выделяет крохи. Будем, конечно, пытаться…
– Стоп! – Буй-Тур стукнул пальцем по столу. – Что значит – будем пытаться? На улице минус восемь, в квартире моей бабушки не намного выше! Если с ней что-либо случится, вы же первая под суд пойдете! Вы лично! Устраивает вас такая перспектива?