Майк изо всех сил старается сопротивляться, но не выдерживает и поддается. Он позволяет Лиаму подгонять, одной рукой упирается в изголовье кровати, другой обхватывает голову парня, защищая от ударов об изголовье. Лиам даже не утруждает себя: одна рука до побелевших пальцев сжимает Майка, а другая дрочит член. Брови нахмурены так, что можно подумать, ему больно, но Майк знает, что это не так.
Лиам кончает первым, белесые полосы попадают на запястье, живот, и Майк замедляется. Он знает, что Лиаму нравится трахаться после, нравится, когда это между «очень хорошо» и «слишком много», но прошли годы с тех пор, как у них был секс, и Майк, черт возьми, не собирается продолжать без согласия Лиама.
Когда Лиам немного приходит в себя, он открывает глаза.
— Почему ты остановился? — спрашивает он ровным голосом, и Майк смеется.
Лиам все еще обхватывают его за талию ногами, и Майк наклоняется за поцелуем. Лиам вздыхает у его рта, когда Майк снова начинает двигаться, на этот раз медленно. Он сохраняет неспешный ритм, потому что не хочет, чтобы это прекращалось, не хочет гнаться за оргазмом. Он просто стремится остаться в крепких горячих объятиях тела Лиама так долго, как только сможет.
В конце концов, он кончает, прижимаясь ртом к шее Лиама, и соль пота остается на языке. Он не может оставаться в Лиаме так долго, как ему хотелось бы, неохотно выходит, снимает презерватив, завязывает и бросает в мусорную корзину.
Лиам, красный и сонный, прижимается своей горячей щекой к щеке Майка, притягивая его обратно. Майк практически накрывает его, и Лиам принимает большую часть его веса.
Майк и сам почти уже засыпает, жар тела Лиама и медленный ритм его дыхания убаюкивают.
— Можно мне остаться на ночь? — осторожно спрашивает Лиам. Майк начинает дрейфовать.
Он должен сказать «нет». У Лиама точно комендантский час. Майк уже достаточно облажался, позволив парню вернуться с ним. Ему следовало сказать «нет», но видит бог, Майк этого не сделает. Впервые за много лет Лиам оказался в его кровати, и он хочет, чтобы парень там и остался.
— Хорошо, — соглашается Майк, пытаясь казаться недовольным, но скорее всего, получается это неубедительно.
Он скатывается с Лиама, чтобы не придавить и засыпает с прижатым к нему парнем. Горячее, как всегда, тело. Рука по-хозяйски прижимает ладонь Майка к твердым линиям своего живота.
Майк просыпается затемно и не понимает, почему матрас рядом не прогибается. Лиам во вчерашней одежде наклоняется над ним.
— Привет, — шепчет он, тихий даже для раннего утра. — Мне нужно идти, иначе оштрафуют за нарушение комендантского часа. Такси уже у порога.
— Хорошо, — сонно отвечает Майк.
Большой палец Лиама касается его плеча. Это кажется знакомым, таким знакомым: Лиам раньше так уходил на тренировки, которые пропускал Майк из-за травм, болезней, и, в конце, этого долбанного сотрясения мозга. Каждое утро Лиам будил его, будто знал, что, если Майк проснется без него, это ударит как свинцовый шар в грудь. Каждое утро, когда Лиам будил его вот так, Майку хотелось раздеть, затащить обратно в постель, крепко прижать к себе и никуда не отпускать. Сейчас он хочет этого больше всего на свете.
Чертовски глупое желание.
— Мы уезжаем сразу после игры, — грустно сообщает Лиам. Майк не видит, какое выражение на его лице — слишком рано, он практически спит, поэтому не до конца понимает, что Лиам говорит, иначе бы проклял весь мир и хоккей в придачу — но Лиам наклоняется, губы касаются уголка его рта.
— Я скучал по тебе, — признается Лиам так тихо, что Майк даже не уверен, что слышит на самом деле. Укоризненно, что справедливо, потому что это дело рук Майка, ведь он не спросил Лиама. В его голосе есть что-то болезненное, близкое к срыву, и, возможно, Майк не должен был этого слышать, но Лиам, черт возьми, не стал бы говорить, если бы не чувствовал.
— Да, — произносит Майк. Лиам уходит, в последний раз сжимая плечо Майка, и как только закрывается входная дверь, Майк протирает глаза костяшками пальцев.
Надо встать и запереть дверь. Надо было придумать что-то большее, чем неопределенное «да», или вообще ничего не говорить. Он выдыхает, дрожа, а затем пытается снова заснуть, потому что хочет отключиться, не хочет думать.
Это срабатывает, и когда он снова открывает глаза, в комнате светло, и часы показывают два часа дня. Майк не может вспомнить, когда в последний раз он вставал в обед, за исключением тех случаев, когда у него была мигрень. В сброшенных джинсах жужжит телефон. Майк встает и достает мобильный. Сообщение от Лиама: «Пожелай мне удачи ;)».
До игры остался час, Майк знает дальнейший план действий. Может быть, не конкретно всей команды, но точно знает, что делает Лиам, знает, что он сам уберет свой телефон и выбросит пацана из головы, пока они не выиграют или не проиграют. Внезапно осознает, что он привел пацана домой, опять в меню был подан анальный секс и снова, блядь, он облажался по полной программе, и вновь Лиам бросает вызов гребаной подмигивающей физиономией.
Перед ним пара вариантов. Он прямо сейчас говорит пацану о прошлой ночи, что это глупость и ошибка, больше такого не повторится. Или пожелает удачи, и Лиам продолжит посылать свои долбанные зашифровки, то есть сообщения, которые будут ранить душу Майка.
И может быть, в следующий раз, когда Лиам будет в Миннесоте, он заявится прямо к двери Майка. Майк вернет его в постель, положит руку между лопаток и с силой втрахает в матрас. Затем сделает им обоим сэндвичи, а Лиам в одной из рубашек Майка, но в собственных трусах, сядет на кухонной стойке вместо стула, потому что ведет себя как одичалый, и примется стучать пятками по ящикам. Попытается стащить с доски приготовленные ингредиенты, наблюдая за работой рук Майка сонным взглядом и выглядя при этом от души выебанным и бесконечно удовлетворенным. Это будет продолжаться, и Майк смирится с ожиданием момента, когда Лиам будет врываться и покидать его жизнь, его пространство, держа свое неусыпное внимание на Майке, пока снова не исчезнет.
Майк должен прекратить это сейчас или никогда больше об этом не заикаться, потому что у него не хватит сил снова причинить пацану боль. У него нет сил снова разбивать собственное проклятое сердце, он не готов к повторению. Он прекратит это сейчас или передаст решение в руки Лиама, пусть он сам решает, что делать, потому что Лиам более ответственен в том единственном смысле, который по-настоящему имеет значение. Майк любит его. Майку чертовски надоело любить и не быть с Лиамом вместе. Не иметь возможности винить в этом никого, кроме себя. И болезненно благодарный за любой признак того, что Лиаму лучше без него.
Дело в том, что Майк эгоистичен. Он так старался держаться подальше от Лиама, но ничего не получилось. Он предпочел бы быть несчастным рядом с пацаном, чем быть несчастным без него. И даже если это делает его сукиным сыном, плевать.