– Я знаю, где он живет, – говорит Шульц.
– Если вы уже знаете, кто он такой, то чего вы ждете от меня?
– Приблизься к нему, – говорит Шульц. – Узнай, где он берет свой товар. Найди имена всех его дилеров и поставщиков. И доложи мне об этом.
– Я не инспектор Пуаро! – кричу я. – Я не знаю, как это сделать!
– Ты разберешься, – говорит Шульц без всякого сочувствия. Он протягивает мне визитку. На обороте он написал свой личный номер мобильного телефона.
– Запомни этот номер. Привыкай звонить по нему, – говорит он. – Мы будем часто видеться друг с другом.
Я подавляю стон. Я бы хотела никогда больше не видеть Шульца. И Леви тоже, если уж на то пошло.
– А что, если я не смогу получить больше никакой информации? – спрашиваю я его.
– Тогда ты отправишься в тюрьму, – холодно отвечает Шульц. – И твой брат тоже. Не забывай, у него в кармане был товар. Он достаточно взрослый, чтобы его можно было обвинить как взрослого.
Я сжимаю губы, чтобы не сорваться на Шульца. Мы с Виком для него всего лишь инструменты. Ему все равно, уничтожит он нас или нет, главное, чтобы в его книге арестов была еще одна запись.
– Запомни этот номер, – снова говорит мне Шульц.
– Я запишу его в свой телефон, – говорю я. Чтобы никогда не брать трубку, когда ты будешь звонить.
– Отлично. У вас есть еще та газировка? – говорит Шульц, кивая на полупустую банку на стойке администратора.
– Нет, – лгу я. – Только что закончилась.
Шульц усмехается. Он знает, что я лгу.
– Был рад тебя видеть, Камилла, – говорит он. – Скоро увидимся.
Я стою там, скрестив руки на груди, пока он не уходит.
Когда я возвращаюсь в гараж, папа спрашивает:
– Что он хотел?
– Ничего, – говорю я. – Просил показать ему дорогу.
Мой отец качает головой.
– Туристы.
– Ага.
– По крайней мере, он болеет за Cub.
– Это единственная причина, по которой я с ним разговаривала.
Папа смеется, а затем смех переходит в кашель. Кашель продолжается какое-то время, достаточно долго, что, когда он выпрямляется, его губы выглядят посиневшими.
– Ты в порядке, пап? – спрашиваю я его.
– Конечно, – говорит он. – Я, пожалуй, пойду прилягу ненадолго. Если ты сможешь позаботиться об этих тормозах.
– Конечно, – говорю я. – Я справлюсь.
– Спасибо, дорогуша.
Он шаркающей походкой поднимается по лестнице в нашу квартиру.
Я смотрю ему вслед, и мое сердце наполняется страхом.
4. Неро
Когда я спускаюсь к завтраку, то вижу, что Грета, приготовила порцию свежего бискотти к кофе, а также фриттату с красным перцем в этой древней железной сковороде, которая, вероятно, старше ее самой.
Она предлагает мне еду. Я хочу только выпить кофе.
– Мне больше достанется, – говорит Данте, беря вторую порцию фриттаты.
Отец сидит в конце стола и читает три газеты сразу. Возможно, мы единственные, кому до сих пор доставляют газеты – в одиночку поддерживая бизнес Tribune и Herald.
– Я могу загрузить их на твой айпад, – говорю я папе.
– Мне не нравится айпад, – упрямо говорит он.
– Нравится. Помнишь ту игру, в которую ты продолжал играть, где тебе нужно было стрелять горохом в зомби?
– Это другое, – хмыкает он. – Ты не читаешь новости, если у тебя потом не остаются чернила на руках.
– Как хочешь, – говорю я.
Я делаю глоток кофе. Это настоящий кофе – сильно обжаренный, горьковато-сладкий, приготовленный в трехкамерном алюминиевом чайнике. Грета также делает капучино и маккиато на заказ, потому что она гребаный ангел.
На самом деле она не итальянка, но вы никогда не догадаетесь об этом по тому, как она готовит традиционные блюда, которые любит мой отец. Она работала на него еще до того, как он женился на моей матери. Она помогла вырастить всех нас. Особенно после смерти мамы.
Грета пухленькая женщина, в ее волосах осталось немного рыжины. У нее на удивление много историй из бурной юности, стоит только влить в нее немного спиртного. И она единственный человек, который привносит жизнь в дом теперь, когда Аида съехала.
Данте просто сидит в конце стола, как голодная, молчаливая гора, поглощая еду. Папа не станет говорить, пока не найдет в газете что-нибудь шокирующее. Себастьян живет в кампусе и приезжает домой только по выходным.
Я никогда не думал, что буду скучать по Аиде. Она всегда была надоедливым маленьким щенком, тявкающим мне на пятки. Она любила следовать за нами повсюду, куда бы мы ни пошли, стараясь делать то же, что и мы, но вместо этого обычно попадала в неприятности.