– Боже мой, – произносит Белла своим протяжным, скрипучим голосом. – Должно быть, я пьянее, чем думала. Потому что, клянусь, я смотрю на Грязную Обезьяну.
Так они меня называли.
Прошло как минимум шесть лет с тех пор, как я слышала это прозвище.
И, тем не менее, это мгновенно наполняет меня отвращением к себе, как и раньше.
– Что на тебе надето? – с отвращением говорит Беатрис. Она смотрит на мой комбинезон с выражением ужаса, которое обычно возникает при автомобильных авариях или массовых геноцидах.
– Воняет так, будто где-то жгут мусор, – говорит Брэнди, сморщив свой идеальный носик.
Боже, я надеялась, что эти трое уехали после школы. Или, может быть, умерли от дизентерии. Я неприхотлива.
У Беллы гладкие светлые волосы подстрижены под длинный боб. Беатрис определенно увеличила грудь. А у Брэнди на пальце сверкающий камень. Но все трое по-прежнему красивы, хорошо одеты и смотрят на меня так, будто я дерьмо под их подошвами.
– Вау, – мягко говорю я. – Я действительно скучала по этому.
– Что ты здесь делаешь? – говорит Беатрис, скрещивая свои тощие руки под новыми сиськами.
– Разве ты не должна вернуться в свой дерьмовый гараж и умывать лицо маслом? – усмехается Брэнди.
– Я думала, что она будет стоять на трассе, – говорит Белла, глядя на меня своими холодными голубыми глазами. – И сосать член за десять баксов, прямо как ее мать.
Жар, дым и шум вечеринки, кажется, исчезают. Все, что я вижу, это красивое лицо Беллы, искаженное презрением. Даже когда я чертовски злюсь на нее, я должна признать, что она великолепна: густые черные ресницы обрамляют большие голубые глаза. Она презрительно ухмыляется розовыми губами.
Это не мешает мне хотеть выбить ее идеальные зубы кулаком. Но ее отец – какой-то крупный банкир, хранящий деньги для всех модных ублюдков в Чикаго. Я не сомневаюсь, что он засудит меня до смерти, если я нападу на его маленькую принцессу.
– По крайней мере, она получает десять долларов, – говорит низкий голос. – Ты обычно делаешь это бесплатно, Белла.
Неро Галло прислоняется к кухонным шкафам, засунув руки в карманы. Его темные волосы стали еще длиннее, чем в старшей школе, и свисают на лицо. Но они не скрывают синяк под его правым глазом или порез на губе.
И ни одна из этих ран не может испортить невероятную красоту его лица. На самом деле, они лишь подчеркивают ее.
Неро является доказательством извращенности вселенной. Никогда еще такой опасный объект не был упакован в такую привлекательную обертку. Он как ягода, такая яркая и сочная, что слюнки текут, лишь взглянув на нее. Но один укус тебя отравит.
Он ходячий секс в кадре Джеймса Дина. Все в нем, от его туманно-серых глаз до полных губ и высокомерия, рассчитано на то, чтобы заставить ваше сердце замереть в груди, а затем оживить, если он хотя бы взглянет на вас.
Настроение девушек полностью меняется, когда они видят его.
Белла вовсе не раздражена его насмешкой, она хихикает и прикусывает губу, как будто он флиртует с ней.
– Я не знала, что ты придешь, – говорит она.
– С чего бы тебе знать? – грубо говорит Неро.
У меня нет никакого интереса к разговору с Неро, и определенно нет никакого интереса к продолжению моего разговора с Пчелиными матками. Я должна найти своего брата. Прежде чем я успеваю уйти, Неро спрашивает:
– Это твой Транс Ам?
– Да, – говорю я.
– Это LE 77 года?
– Ага.
– Такая же, как у Берта Рейнольдса.
– Верно, – говорю я, невольно улыбаясь. Я не хочу улыбаться Неро. Я хотела бы держаться от него как можно дальше. Но он говорит об одной моей вещи, которую я действительно люблю.
Берт Рейнольдс водил ту же машину в фильме «Полицейский и бандит», за исключением того, что его машина была черной с золотым орлом на капоте, а моя – красной с гоночными полосами. Выцветшая и побитая до чертиков, но, на мой взгляд, все еще довольно крутая.
Белла понятия не имеет, о чем мы говорим. Она просто ненавидит, что мы с Неро вообще разговариваем. Ей нужно немедленно переключить внимание на себя.
– У меня Mercedes G-Wagon, – говорит она.
– У твоего папочки, должно быть, был хороший год, – говорит Неро, скривив полную верхнюю губу, еще более опухшую из-за синяка.
– Конечно, – воркует Белла.
– Слава богу, есть такие герои, как он, помогающие всем этим бедным миллиардерам прятать свои деньги, – говорю я.
Белла вертит головой, как змея, явно желая, чтобы я ушла или умерла, чтобы она могла остаться наедине с Неро.