Я также опрыскиваю камеры. Они срабатывают от света, а я не хочу работать вслепую все время, пока мы здесь.
Как только все датчики покрыты, мы с Себом снимаем капюшоны наших костюмов из фольги и включаем фонари.
Теперь мы можем видеть. Хотя бы немного.
Я прикасаюсь к наушнику и шепчу:
– Пока все хорошо?
– Полицейский радар молчит, – говорит Мейсон.
– Здесь тоже все выглядит спокойно, – добавляет Джонси.
Их голоса звучат глухо и отдаленно. В хранилище дерьмовый сигнал. Мы не можем рассчитывать на то, что они смогут связаться с нами, поэтому мы должны работать быстро.
Мы с Себом подходим к двери хранилища, которая выглядит как массивный иллюминатор диаметром в шесть футов и толщиной два фута, сделанный из тусклой, прочной стали.
На нашем пути осталось только одно препятствие.
Это не код от хранилища – он у меня уже есть, благодаря скрытой камере, которую я установил во время моей небольшой экскурсии сюда с Беллой. С тех пор я видел, как Рэймонд Пейдж и его менеджер банка набирали этот код тридцать раз. Они меняли его всего дважды, что не соответствует банковскому протоколу, но я думаю, что Рэймонд немного ленив.
Нет, единственное, с чем осталось разобраться – это внешний магнитный замок.
Замок состоит из двух пластин. Когда они включены, они создают магнитное поле. Если вы откроете дверь в нерабочее время, это поле будет нарушено. Это вызовет сигнал тревоги, который не сможет выключить даже Джонси. Обойти это невозможно – поле должно оставаться нетронутым всю ночь.
Мне пришлось долго размышлять над этой проблемой. Как перемещать пластины, не нарушая поля?
В конце концов, я понял, что мне просто нужно двигать их вместе, в одно и то же время.
Я попросил Мейсона сделать мне алюминиевую тарелку, похожую на прямоугольное сервировочное блюдо с ручкой с одной стороны. Он сварил его в подвале своей мамы, используя ее силиконовые прихватки для духовки и свою самодельную сварочную маску, которая, по сути, представляет собой ведро с окошком из оргстекла спереди. Он выглядел как настоящий идиот, но его работа всегда на высшем уровне, вплоть до последнего миллиметра.
Себ достает тарелку из своего рюкзака. Я заклеиваю плоскую сторону сверхпрочным двусторонним скотчем. Затем я приклеиваю его к двум болтам и откручиваю их. Теперь я могу вынуть оба болта одновременно, удерживая их на одинаковом расстоянии друг от друга, а затем убрать все это в сторону. Поле остается нетронутым, даже несмотря на то, что оно больше не прикреплено к хранилищу.
Я осторожно ставлю его у стены с деликатностью специалиста по обезвреживанию бомб.
Себ наблюдает, так тихо, что даже не дышит.
Когда я успешно кладу его вниз, он испускает долгий вздох.
– Это сработало!
– Конечно, сработало, – говорю я, как будто у меня никогда не было никаких сомнений.
– Хорошо, – говорит он, практически потирая руки в предвкушении. – Вводи код.
– Я думал, ты знаешь код, – говорю я безучастно.
Себ замирает у двери хранилища.
– Что?
– Я думал, ты собираешься запомнить его.
– Ты никогда не говорил мне об этом.
– Да, говорил. Помнишь? Он начинается с 779… и что-то дальше.
Себ смотрит на меня с выражением ужаса на лице.
Я смеюсь.
– У меня есть код, тупица.
– Это не смешно, – говорит он.
– Для меня смешно.
Я набираю код: 779374.
Я слышу четыре отчетливых лязгающих звука, когда отодвигаются засовы. Затем я открываю дверь хранилища.
Меня поражает запах сложенных стопкой банкнот. Наличные деньги имеют отчетливый запах: чернил, бумаги, кожи, смазки, грязи и намека на металл от контакта с монетами.
Но мы здесь не из-за банкнот. Слишком тяжело утащить столько наличных.
Мы хотим бриллиант.
Я достаю дрель из рюкзака Себа, чтобы мы могли начать сверлить сейфы. Я высверливаю замки, затем Себастьян проверяет содержимое. Слитки и драгоценные камни отправляются в мешки. Все остальное остается тут.
– Не бери ничего сентиментального, – говорю я ему. – Я не хочу, чтобы какой-то гангстер преследовал нас, потому что мы украли обручальное кольцо его бабушки.
В хранилище двести одиннадцать сейфов.
В сто восьмом я нахожу то, что ищу.
На вид не очень: обычная деревянная коробка с откидной крышкой.
Тем не менее, я испытываю трепет предвкушения, как только вижу ее. Я беру коробку и поднимаю крышку.