Я показываю на кресло, приглашая его сесть.
Опустив свое внушительное тело в кресло и устроившись поудобнее, он задумчиво барабанит пальцами по закрытой крышке лежащего у него на коленях Макбука.
— Ты веришь в астрологию?
— Да, — безэмоционально отвечаю я. – В астрологию и еще в снежного человека.
— Снежный человек вполне может существовать. Однажды я видел передачу по телевизору…
— Деклан.
— Прости. На чем я остановился?
— На том, что у тебя поехала крыша.
— Ах, да. Астрология. — Он делает паузу и многозначительно на меня смотрит. — Меркурий в ретрограде.
Я, нахмурившись, вглядываюсь в его лицо.
— Полагаю, тебе известно, что я обладаю чрезвычайно вспыльчивым характером и большой коллекцией оружия? Некоторые экземпляры из которой находятся в пределах досягаемости?
— Дело в том, — игнорируя мою угрозу, продолжает Деклан, — что Меркурий тот еще подлец. Особенно ретроградный. Все идет наперекосяк. Компьютеры ломаются, рейсы отменяются, контракты срываются. — Многозначительная пауза. — Все с ног на голову.
— У тебя есть три секунды, прежде чем я всажу тебе пулю между глаз.
Деклан улыбается.
— Что может быть не так в мужчине, который украл целый грузовик подгузников?
Честно говоря, не люби я так сильно Деклана, он бы уже давно истекал кровью на турецком ковре.
Прежде чем я успеваю изрешетить его тело пулевыми отверстиями, он сам отвечает на свой вопрос:
— Если этот мужчина на самом деле женщина.
Я заполняю паузу, чтобы понять, не шутит ли он.
— Женщина?
С необъяснимо довольным видом он кивает.
— И не одна.
— Если тебе понадобится больше одного слова, чтобы сказать наконец, сколько женщин угнали мой гребанный грузовик с гребанными подгузниками, я отделю твою голову от тела!
— Две.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Какое-то время мы таращимся друг на друга.
— Тебе нравится меня раздражать, правда?
Он пожимает плечами.
— Да. Не принимай это на свой счет. Я просто люблю тыкать палкой медведей.
— Повезло же мне, — сухо бормочу я.
— Лиаму потребовалось около десяти лет, чтобы привыкнуть ко мне, так что... — Он снова пожимает плечами.
— Небольшая помарка, Деклан: мой брат — самый терпеливый человек в семье. Я же славлюсь вспыльчивым характером.
Он строит гримасу и качает головой.
— Ты хочешь, чтобы люди так думали. По моим наблюдениям, ты чрезвычайно методичный и дотошный. Если ты и убиваешь кого-то, то строго следуешь плану.
Я подавляю желание вздохнуть. Вместо этого откидываюсь на спинку стула, складываю руки на животе и пристально на него смотрю.
— Окей, полагаю, этот взгляд означает, что ты уже проработал план моего убийства и в следующий раз, когда я тебя разозлю, обнаружу себя висящим на стропилах.
— И петля будет сделана из твоих собственных кишок.
Представив себе это, он морщится.
— Вау. Ты прямо как Ганнибал Лектер.
Я позволяю своим губам изогнуться в слабой, злой улыбке.
— Да. Через несколько минут я, возможно, буду носить твое лицо как маску. Расскажи мне о женщинах.
С недовольным ворчанием он привстает, ставит ноутбук на мой стол и открывает его. Что-то напечатав на клавиатуре, поворачивает экран ко мне.
Фото большегруза. Вид спереди. Снимок зернистый, но сквозь лобовое стекло видно водителя и пассажира грузовика.
Водитель — блондинка. Пассажир — брюнетка. Они не смотрят вперед, в лобовое стекло, они смотрят друг на друга.
Смотрят друг на друга и смеются.
Сильно.
Я перевожу взгляд на Деклана. Он поднимает руки вверх, давая понять, что он тут не при чем.
Обращаю внимание обратно на экран. Трудно различить их черты, но очевидно, что обе совсем девчонки.
И, судя по их явному веселью, вероятно, они под кайфом.
— Это похитители подгузников.
— Да.
— Знаешь кого-нибудь?
— Нет. Их лица не совпадают ни с одной базой данных, хотя это может быть связано из-за угла снимка. Щелкни стрелкой следующий кадр.
Когда я нажимаю на клавишу, появляется еще одна фотография. Я смотрю на тот же грузовик, но сзади. Он припаркован посреди травянистого поля, а его задние двери широко открыты.
Внутри пусто.
— Они оставили груз в сельской местности примерно в тридцати минутах езды от города, а потом отогнали и бросили грузовик. Множественные следы шин в поле говорят о том, что несколько небольших транспортных средств разобрали добро.