Родарев повел Владислава и молчаливого коллегу к дому.
Поднялись на третий этаж недавно отремонтированного, судя по запахам, здания. Ни консьержа, ни охранника в подъезде Тарасов не увидел, но почему-то был уверен, что дом охраняется и не слабо.
Квартира начальника базы ФСБ оказалась трехкомнатной, но лишенной уюта и жилого духа. То ли полковник здесь почти не жил, то ли не был женат, и квартиру заботливые женские руки не убирали.
– Проходите, – отступил он в сторону, – обувь можете не снимать. Жена уже полгода гостит у родственников, сын недавно женился и живет у тещи, и я обитаю тут один. Да и то редко. Степаныч, свари кофейку, пока мы побеседуем с полковником Тарасовым.
Спутник Родарева без слов удалился на кухню.
Хозяин пропустил гостя в большую комнату, где располагались старинный комод, стол с вычурными ножками, диван и пианино. На крышке комода стояла цветная фотография в рамке: улыбающийся, загорелый хозяин квартиры, лет на двадцать пять моложе нынешнего, хотя уже с сединой в волосах, миловидная женщина с косой через плечо и юноша – копия отца, лет четырнадцати от роду.
Родарев поймал взгляд Тарасова, кивнул.
– Моя семья: жена Нина и сын Ратибор. Присаживайтесь, Владислав Захарович, разговор у нас будет долгий.
– На какую тему? – осведомился Тарасов, не двигаясь с места.
– Не торопите события, я все скажу.
– Надо понимать так, что я ваш пленник?
– Отнюдь.
– А если я сейчас повернусь и уйду, ваш Степаныч не выстрелит мне в спину?
– Конечно, нет, – спокойно сказал Родарев. – Вы свободны, полковник, хотя и в пределах допустимого. Я имею в виду, что следаки ФСР вас рано или поздно вычислят и возьмут, и тогда даже мы будем бессильны чем-либо вам помочь.
– Я умею прятать концы в воду.
– Не сомневаюсь, и тем не менее…
– Вы хотите предложить мне «крышу»?
– Нечто в этом роде. – По жестким губам полковника скользнула беглая улыбка. – Садитесь, в ногах правды нет.
Владислав подумал и сел на диван.
Родарев скрылся в спальне, вернулся уже переодетым в домашнее и расположился на стуле, по другую сторону стола.
– Начну издалека, если позволите.
– С вашего Русского ордена, если можно.
– С нашего, – усмехнулся Родарев. – Это организация общего российского пространства, объединенная идеей возрождения традиций русского Рода. В принципе, я не имею права раскрывать вам герметические принципы ордена. Могу лишь дать о нем самое общее представление.
– Что ж, давайте.
– Русский национальный орден был создан в конце прошлого столетия как ответ на распад советской империи, спровоцированный конкурирующими структурами управления. Всего структур три. Одна захватила Америку, вторая Европу, третья исламский мир.
– А Китай? – не выдержал Владислав. – Корея, Япония?
– Китай и Азия вообще – наша надежда… с некоторыми нюансами. Менталитет этих народов таков, что не приемлет никакого давления сверху. Но об этом позже. Таким образом Россия оказалась в кольце чужеродных управлений и в конце концов подчинилась одному из них. Окончательную точку в захвате власти в стране поставили, как ни странно, чеченские боевики, захватив Дом культуры на Дубровке в октябре две тысячи второго года.
– Они-то какое отношение имеют к захвату власти?
– Терпение, Владислав Захарович. После событий с захватом почти тысячи заложников и гибели ста двадцати восьми из них стало ясно, что стране требуется не только глобальная просветительская и учебная система, которую начал создавать Русский орден, но и организация типа «Стопкрим», описанная в известных книгах. Эта организация должна была нести разведывательно-карательные функции, чтобы успешно очистить государство в первую очередь от террористов и бандитов, во вторую – от коррумпированных чиновников.
– В рамках существующего правового поля?
– Вне всяких рамок и ограничений. Официально такую организацию не дали бы создать те же чиновники и наши рьяные «правозащитники», показавшие себя прямыми предателями России, а также истеричные СМИ, уже давно управляемые той самой сатанинской системой. Поэтому «Стопкрим» пришлось создавать в строжайшем секрете. Хотя название организация получила иное.
– Но это же незаконно!
Родарев изобразил улыбку.
– Если судишь по закону – забудь о справедливости, если же судишь по совести – забудь про закон. Я продолжу, с вашего позволения. Думаю, вы вполне согласитесь с тем, что страна катится – при всем внешнем благополучии – в пропасть. Президент откровенно слаб и не может освободиться от влияния известных всем криминальных кланов. Представители власти либо идиоты, либо подчиняются командам сверху. Защитить народ некому! Государство сегодня не обеспечивает выражение интересов российского общества в целом и его корневого ядра – русского народа. Оно обслуживает интересы лишь самого богатого и ничтожного социального среза общества и транснациональных сил. В финансовых структурах, информационном пространстве, идеологической сфере доминируют представители определенных масонских националистически-клановых образований, относящихся к совершенно иному культурно-историческому типу и насаждающих чуждые русскому и другим коренным народам России духовные, точнее – бездуховные ценности. Налицо культурная революция, сопровождающаяся деградацией российских народов, разрушением их многовековых общинных традиций, насильственным подавлением русской самобытности, свободолюбия и творческой инициативы.
– Пропаганда… – пробормотал Тарасов.
– Правда, – грустно качнул головой Родарев. – Это правда, Владислав Захарович. И никуда от нее не деться, не спрятаться. Сегодня операция по ослаблению и расчленению Российского государства вошла в заключительную стадию, и если этому не помешать, будет окончательно разрушена внутренняя система управления страной, начнется разлад хозяйственной жизни, сопровождающийся ростом сепаратистских устремлений и агрессивного национализма. Вы в курсе, что некие силы пытаются приватизировать военно-промышленный комплекс России?
– Нет.
– А к чему это приведет, понимаете?
– Будет потерян контроль за потенциалом Вооруженных Сил… – осторожно сказал Тарасов.
– С их последующим уничтожением… В общем, нет смысла перечислять, что произойдет. Этот процесс уже идет.
– И вы решили…
– И руководство ордена решило: хватит унижений! Пора мочить всех предателей и торговцев Россией! Пора запускать программу ликвидации управляющей нами транснациональной Системы! В результате была создана особая служба, которую ныне возглавляю я.
– Чистилище…
– Что? А-а… Нет, наша служба имеет другое название. – Всеслав Антонович помедлил немного и добавил с едва заметным колебанием:– Она называется СОС.
– СОС? – удивился Владислав. – «Спасите наши души», что ли?
– Не совсем, – улыбнулся собеседник, – хотя и близко по значению. Это аббревиатура слов «суд отложенной смерти». Позже вы поймете, почему она так называется.
– И чем же она занимается? – скептически поджал губы Тарасов.
– Как бы высокопарно это ни звучало, служба рассматривает себя как порождение внутреннего времени российского суперэтноса, его эксперта, хранителя и гаранта.
– Гаранта чего?
– Гаранта сохранения духовной вертикали и связи с коллективным бессознательным русского народа в первую очередь. Служба ставит своей целью такое развитие событий в объективной реальности, при котором максимально сохраняется структура и естественная динамика внутреннего пространства российского этноса.
– Это все общие слова, а конкретно?
– Конкретно роль службы можно сравнить с деятельностью психоаналитика и хирурга, пациентом которых является не отдельный человек, а целое государство. Уговаривать – значит уговаривать, резать – значит резать!
– Круто! – усмехнулся Владислав. – И при этом вы, разумеется, оставляете за собой право решать, в каком случае – уговаривать, в каком – резать.