Она качает головой, вижу, как за показной злостью скрывается растерянность и боль.
— Похороны… Блин, как же не хочется во всем этом участвовать.
В этот момент в дверях появляется Демиан. Его лицо словно высечено из камня, он даже не смотрит в мою сторону, что заставляет меня напрячься еще больше.
— Собирайся, Джина. Через час едем в особняк, — говорит устало. — Только что говорил с адвокатом. Нужно разобраться с формальностями.
Джина фыркает:
— Какие формальности? И так все тебе достанется. Эрик, небось, решил красиво уйти, чтобы не видеть, как ты все заберешь.
— Не здесь, — резко обрывает ее Демиан.
— Да ладно, скоро все узнают. Может, хватит уже скрывать? — Джина не унимается.
Демиан вздыхает:
— Твой язык тебя до добра не доведет. Ты многого не знаешь, так что помолчи.
Джина недовольно морщится, но замолкает. Демиан снова вздыхает, по — прежнему избегая моего взгляда. Это напрягает меня еще больше, хоть я и понимаю, что Джина не в курсе наших отношений.
— Жду на парковке через час, — бросает он и уходит.
Глава 44. Демиан
Веду машину по пустынной дороге, а в голове крутятся мысли об Эрике. Шестнадцать лет прошло с тех пор, как я в последний раз был в особняке. Шестнадцать чертовых лет. Эрик просто вычеркнул нас из своей жизни, ни разу не пригласил. И вот теперь он мертв. Самоубийство? Не верится. Эрик всегда был слабаком, вряд ли у него хватило бы духу на такое. Может, кто — то "помог" ему? Или… черт его знает.
Джина сидит рядом на пассажирском сиденье. Бросаю на нее косой взгляд и цежу сквозь зубы:
— Лучше бы ты держала рот на замке при соседке, а не сейчас.
— А что такого я сказала? — Джина вскидывает бровь.
Ее милое личико сейчас напоминает обиженного эльфа.
— Ничего хорошего, малышка Джи, — вздыхаю, давя на газ.
— Все равно рано или поздно все узнают, что ты станешь владельцем бабушкиного бизнеса, — бубнит Джина.
— Меньше болтай, лучше смотри, что там впереди, — обрываю ее.
Джина замолкает, надувшись. Снова вздыхаю. Сестра ни хрена не понимает. Может, этот бизнес мне и не светит, если Хэдвиг вцепится мертвой хваткой.
Через пару часов мы подъезжаем к воротам особняка. Ветер гоняет ветки деревьев, отбрасывая жуткие тени. Дом, который когда — то казался мне офигенным, теперь выглядит зловеще.
— Демиан, нахрена мы сюда приперлись? Тут одни проблемы можно найти, — тихо говорит Джина, когда я торможу у старой калитки.
— Алекс нас ждет, — бросаю, открывая дверь. — Хочу обсудить с ним, можно ли ускорить вступление в наследство, не дожидаясь дня рождения.
— Алекс уже здесь? И как он поможет? — Джина вылезает следом.
В ее голосе сквозит недоверие.
— Он готов помочь разобраться с документами и формальностями. Если бабуля была к нам добра, может, получится все ускорить, — поясняю, доставая ключи.
Калитка противно скрипит, когда мы заходим на территорию.
— А если Алекс не сможет помочь? — не унимается Джина, оглядывая мрачную аллею.
— Тогда придется ждать и действовать по правилам. Но я хочу попробовать найти лазейку.
Мы подходим к дому, осторожно вставляю ключ. Дверь со скрипом открывается, Джина вздрагивает.
— Похоже, он тут вообще не жил? — едва слышно произносит она.
— Похоже на то.
— А я думала, он тут кутил во всю. А такое чувство, будто с тех пор, как он нас выгнал, сюда никто не заходил, — шепчет Джина.
В ее словах есть смысл. Эта жуть вокруг заставляет задуматься — какого хрена Эрик нас выпер, если сам тут не собирался жить? Освещая путь телефоном, веду нас по знакомым коридорам. У библиотеки останавливаюсь.
— Чтоб рот не открывала лишний раз, ясно? — серьезно говорю Джине.
— Ясно, — решительно отвечает она.
Толкаю скрипучую дверь старой библиотеки, запах пыльных книг ударяет в нос. Воспоминания накатывают волной — сколько часов мы с Джиной провели здесь в детстве.
Алекс уже тут, восседает за массивным дубовым столом посередине зала, будто чёртов король на троне.
— Какого хрена происходит? — рычу, плюхаясь на стул напротив него.
Старое дерево протестующе скрипит под моим весом.
— Почему ты молчал, что Эрик тут не жил?
— Демиан, остынь, — его голос спокоен, как штиль на море, и это бесит ещё больше.
— Нет уж, ты объясни, какого чёрта ты нам ничего не сказал? — едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не схватить его за грудки.
Алекс лишь вскидывает бровь, словно удивляясь моей реакции:
— И что бы изменилось? У вас всё равно не было денег на этот дом.
— Ты мог рассказать, когда нам стукнуло восемнадцать! — повышаю голос, эхо разносится по пустому залу. — У меня тогда и деньги были, и силы!
— И что бы вы тут делали? — он усмехается, и мне хочется стереть эту ухмылку с его лица. — Просто просадили бы всё на ремонт? Той суммы от Эллы не хватило бы.
Не выдерживаю и со всей дури бью кулаком по столу. Бумаги Алекса разлетаются, как стая птиц.
— Мы хотя бы знали бы правду! — ору, впиваясь в него взглядом. — Всё это время мы думали, он тут живёт припеваючи, забив на нас. А если его тут даже не было, на кой чёрт нас выгнал?
Алекс вздыхает, оглядывая учинённый мной бардак.
— Причин могло быть много, теперь уже не узнаем, — говорит он устало. — Так зачем ты хотел встретиться?
Делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.
— Можно как — то ускорить вступление в наследство? Не ждать этих чёртовых двадцати трёх лет.
— Увы, нет, — качает головой Алекс. — Элла чётко прописала: только в двадцать три Демиан может претендовать на владение.
— Что за идиотизм? — снова закипаю. — "Только достигнув возраста двадцати трех лет"? Серьёзно?
— Видимо, она считала, что к этому времени ты поумнеешь достаточно для такого наследства, — Алекс начинает собирать разлетевшиеся бумаги. — Может, думала, что в двадцать три ты будешь мудрее решать.
Фыркаю, но решаю сменить тему:
— А с особняком что? Можем как — то его использовать или продать?
— Пока условия завещания не выполнены, вы не вправе распоряжаться имуществом, — чеканит Алекс, поправляя очки. — Жить тут можете, но любые серьёзные действия будут нарушением воли покойной.
— Просто кабала какая — то, — шепчет Джина рядом, сгорбившись.
Киваю, соглашаясь с сестрой, и задаю следующий вопрос:
— Кто будет организовывать похороны Эрика?
— Как семейный адвокат, я займусь организацией, — отвечает он. — Минимальная церемония, чисто для галочки.
Едва заметно киваю, внутренне радуясь. Тратиться на прощание с человеком, вышвырнувшим нас из дома, я не собираюсь.
— А с документами для будущей продажи что? Можно начать готовить сейчас?
Алекс медленно кивает.
— Подготовить бумаги заранее можем, чтобы потом быстрее было. Но любая попытка провернуть сделку до твоих двадцати трёх может накрыться в суде.
— Ясно, — цежу сквозь зубы, раздражаясь от всей этой бюрократии и вынужденного ожидания.
Хочется послать всё к чёрту, но я понимаю, что это ничего не изменит. Резко разворачиваюсь и шагаю к выходу. Сердце колотится, как бешеное, в висках стучит. Хочется поскорее выбраться отсюда, глотнуть свежего воздуха.
— Пошли, Джи, — бросаю через плечо, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Слышу, как сестра вскакивает и семенит за мной. Ее каблуки цокают по паркету. Выхожу на крыльцо, холодный ветер бьет в лицо. Достаю сигарету и телефон из куртки. Руки немного трясутся, но я стараюсь не обращать внимания. На экране куча пропущенных от Лисёнка. Глаза бегают по сообщениям:
"Привет, как вы там?" "Почему не отвечаешь?" "Я беспокоюсь." "Прошу, ответь."
Блять. Запихиваю телефон обратно в карман. В голове вертится миллион мыслей. Как теперь быть с ней? Послать нахер или попытаться поговорить? О чем вообще говорить? "Извини, твой дядя — наркобарон узнал про нас, теперь мы в жопе." Охуенно просто.