— Почему бы тебе не узнать, не хочет ли Федерика приехать в гости? Молли это понравится.
Макс поднял бровь.
— А если она начнет умолять ее сообщить в полицию о похищении?
— Она не станет. В любом случае, Федерика у нас на крючке, а Молли нужен друг.
— Да, и, судя по всему, я им больше не являюсь, — проворчал Макс, вставая и потягиваясь.
Его нога все еще заживала, и я лучше всех знал, как долго может болеть рана от пули. Спустя семь лет после того, как Виктор раздробил мне коленную чашечку и положил конец моей беговой карьере в одну кровавую ночь, моя нога все еще ныла в сырую погоду. С тех пор мое тело было изрешечено травмами и почти смертельными ударами. Это было кровавое свидетельство жестоких будней босса братвы.
— Иди домой и отдохни. Вчера была долгая ночь. Теперь моя очередь возиться с маленькой чертовкой, — напомнил я ему, снимая пиджак и закатывая рукава.
При мысли о том, что я снова увижу Мэллори, в моих жилах забурлило предвкушение. Прошлая ночь была странно опустошающей, но сегодня я был готов. Она была обижена, зла и готова наброситься. Меня это устраивало. Я мог это вынести. Я хотел ее ярости и ее обвинений. Она могла выместить все это на мне и позволить эмоциям выгореть.
Макс вышел, а я отправился искать Мэллори. Ее не было в спальне. Нашей спальне. С меня хватит раздельного сна. Отныне она будет спать в моих объятиях.
Я прошел по коридору и толкнул дверь в библиотеку. Она любила эту комнату. Это было ее убежище. И действительно, я обнаружил ее сидящей в кресле у окна и смотрящей на темный город.
Я вошел в комнату. Единственным признаком того, что она заметила меня, было легкое напряжение ее плеч. Устроился в кресле напротив неё и стал ждать. Я спокойно наблюдал за ней, наслаждаясь тем, что она здесь, в реальности, а не в моих снах. Агония последних двух месяцев от неизвестности, где она находится, была далека от излечения, но, видя ее в таком хрупком состоянии, все, о чем я мог думать, — это как вернуть ее к себе. Ее тело могло быть прямо здесь, в безопасности, под моим присмотром, но ее разум? Он все еще был где-то там, в своем мире, далеко от меня.
— Ты что, так и будешь пялиться? — обвинила она через некоторое время.
— Мне нравится смотреть на тебя.
Она встала.
— Неважно. Я иду спать.
Я последовал за ней, вставая, когда она поравнялась со мной.
— Хорошо, идем.
Ее глаза встретились с моими.
— Я не имела в виду вместе. Я хочу вернуть свою комнату.
— Прости, милая. Я не могу этого допустить.
— Что? Почему нет?
— Потому что мне нужно быть рядом с тобой, чтобы обеспечить твою безопасность, и я скучал по тебе. — Я протянул руку, чтобы заправить ее волосы за ухо. — Думаю, ты тоже по мне скучала.
— Я скорее выколю себе глаз, чем буду спать рядом с тобой. Ты бредишь, — тихо парировала она, ее щеки приобрели хорошо знакомый мне красивый румянец. Она почувствовала, что её окликнули. Хорошо.
— Брежу? Значит, ты ни капельки не соскучилась по моим прикосновениям? Ты не думала обо мне одинокими ночами, холодными и пустыми, в своей постели? Потому что я думал о тебе, Мэллори. Ты была моим призраком, и ни на секунду не выходила у меня из головы.
— Ну, это ты, а не я, — решительно сказала она.
Я провел пальцем по ее щеке, наслаждаясь бархатом кожи.
— Ты пытаешься солгать мне, принцесса? Я ведь всегда знаю, когда ты лжешь.
— Повезло тебе. Очевидно, я понятия не имею, когда ты лжешь мне, — обвинила она, поднимая на меня свои сверкающие изумрудные глаза, и ее гнев опалил воздух между нами.
Вот и она. Привет, детка.
— Если тебе есть что сказать, принцесса, говори. Не держи это в себе. Я выдержу.
— Не сомневаюсь. Ты настолько испорчен, что не чувствуешь вины за то, что натворил. Тебя ничто не беспокоит, не так ли?
— Выскажи всё.
Я жаждал ее гнева. Я хотел подтолкнуть ее, чтобы пробиться сквозь ледяной фасад.
— Прекрасно, как насчет того, чтобы твой брат разрезал мне руку, чтобы вытащить маячок, который ты внедрил мне под кожу?
— Простая мера предосторожности — спокойно ответил я полуправдой. Да, это было сделано для того, чтобы обезопасить Мэллори, но также и чтобы помешать ей выкинуть такой трюк, как она проделала, и не дать ей исчезнуть.
Она сузила глаза, как будто могла прочитать каждую мысль в моей голове, и, без сомнения, так оно и было. Никто не знал меня так, как она.
— А Генри? Ты должен был рассказать мне о нем той ночью.