Я усмехнулся.
— Что это за невинная маленькая принцесса бродит по замку?
Она вскочила и попыталась пробежать мимо меня, но ее нога запуталась в полотенце, и она уперлась мне в грудь. Ткань упала, и я обхватил ее обнаженное тело, пока она извивалась в моих руках, все еще пытаясь одержать победу. Я притянул ее к себе и жестко поцеловал, когда она запротестовала. Прижав ее спиной к стене, я скользнул рукой вниз по ее животу и обхватил холмик. Она была чертовски мокрой — от ванны или от погони, я не знал. Я знал только, что время для медленного соблазнения найдется позже. Прямо сейчас мне нужно было оказаться внутри этой женщины.
Когда я оторвался от нее, чтобы стянуть льняные брюки, она удивила меня, нырнув под мою руку и направившись к лестнице. Я зарычал, поворачиваясь к ней, и схватил свисающий конец веревки, связывающей ее запястья. Затем дернул за нее, вынудив ее опуститься на колени на лестнице. Медленно наматывая длинный конец на кулак, я двинулся к ней. Она стояла на четвереньках на плюшевом ковре лестницы и смотрела на меня через плечо широко раскрытыми глазами.
— Я выиграл, принцесса, — пробормотал я, стягивая футболку одной рукой. Проигнорировав боль в легких, я отбросил штаны, выпрямляясь обнаженным в лунном свете, проникающим в окна. — Как ты и хотела.
Она попыталась поползти вверх по лестнице, но я навалился на нее, прижал спиной к себе и грубо раздвинул ее ноги.
— А как же камеры? — задыхаясь, спросила она, когда я опустился на ступеньку позади нее и наклонил ее лицо так, что она свернулась в идеальный маленький клубок, а ее зад соблазнительно покачивался в воздухе перед моим лицом.
— Никто не посмеет смотреть на нас вместе, — сказал я ей, зная, что это правда.
Я раздвинул ее ягодицы, жалея, что так мало света и я не могу видеть лучше ее прелестные, пустые маленькие дырочки, ждущие, чтобы я их заполнил. Наклонившись, я провел языком длинную горячую полосу от ее клитора до попки и обратно. Она была слишком чистой на вкус. Мне не хватало ее естественного вкуса.
— Больше никаких ванн. Мне нужен запах твоей киски, — твердо сказал я ей, проникая пальцем глубоко в нее.
Она ахнула, прижимаясь ко мне. Я вошел в нее несколько раз, чтобы убедиться, что она такая же мокрая. Вытащил свой палец и пососал его, наслаждаясь знакомым мускусом, а затем смазал свою головку ее соками, прежде чем придвинуться к ней. Это было не соблазнение, это было предъявление своих прав на неё, и я не собирался терять ни секунды. Она задрожала подо мной, когда я без дальнейших колебаний вошел внутрь. Схватив ее за связанные руки, я рывком притянул ее тело, выходя почти полностью и вгоняя себя обратно. Она застонала и выдохнула проклятие.
— Что-то не так, принцесса?
— Нет, это… это слишком хорошо!
Я одобрительно хмыкнул, глядя на то, как она принимает меня, как ее гибкое тело втягивает мой член и окружает своим теплом, пока она выгибает спину и с энтузиазмом встречает мои яростные толчки. Я жестко трахал ее прямо там, на лестнице, ковер обжигал мою кожу, но я не замечал этого в блаженстве обладания Молли, связанной и беспомощной подо мной, выкрикивающей мое имя.
Когда я почувствовал, что на меня накатывает оргазм, я с сожалением отстранился. Между нами стоял невысказанный вопрос о ребенке, и сейчас было не время его поднимать.
Вместо этого я снова прижал ее к лестнице и раздвинул ягодицы. Я просунул свой член прямо в ее расщелину, упираясь головкой в мягкую девственную дырочку, на которую, как я пообещал себе, скоро буду претендовать, и жестко кончил. Горячая сперма брызнула на нее, больше, чем физически возможно, но, учитывая, как долго я наблюдал за тем, как она бродит по моей комнате, вне досягаемости, отчаянно нуждаясь в ее прикосновениях, возможно, это было правильное количество. Белые капли стекали по ее подергивающейся киске, и Молли выгнула спину, нуждаясь в большем. Она повернула ко мне лицо, не поднимая его от ступеньки.
— Кирилл, — тихо позвала она.
Предупреждение или приглашение? Между нами всегда было немного и того, и другого.
Я был слишком увлечен наблюдением за тем, как моя сперма капает на её щель, чтобы обратить внимание. Мои яйца, наконец, опустели и были удовлетворены впервые за неделю, которая показалась мне бесконечной.
Я протянул руку, чтобы коснуться её, зная, что она еще не кончила. Я был неотесанным зверем, который выследил ее, овладел ею и кончил, прежде чем довести её до оргазма. Но я планировал загладить свою вину перед ней. Это будет долгая ночь.
Я провел пальцем по ее влажной щели, и она задрожала от моего прикосновения. Смочив палец спермой, я скользнул им в нее, возбуждаясь от мысли о том, чего я хотел больше всего, как мы оба знали. Молли, распухшая от моего ребенка, была наивысшей фантазией, которую я когда-либо себе позволял. Мой член снова набух от одного только образа.