Ее руки сжались в кулаки на столе, и она опустила взгляд на деревянную поверхность. Я бы убил сотню мужчин, чтобы узнать, что творилось у нее в голове в этот момент.
— Полагаю, ты не отпустишь меня, если я попрошу?
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, – сказал я безапелляционно. Потребность остаться наедине с Молли, без моих людей, расставленных по всему заведению и подслушивающих то, что им не следует слышать, была непреодолимой.
— Генри мертв?
Ее внезапный вопрос застал меня врасплох.
— Да, но не от моей руки.
Она нахмурилась и подняла на меня глаза.
— От чьей?
— Николая.
Она издала недоверчивый смешок и закрыла глаза. Ее грудь поднималась и опускалась в такт долгим, успокаивающим вдохам. Молли была далеко не так невозмутима, как пыталась показать.
— А моя мать?
— В целости и сохранности. Я бы никогда не тронул её, я же говорил тебе. Фиона и Мара – невинные...
— А я кто? Разве я не была невинной? – перебила она, открыв глаза, чтобы обжечь меня зеленым огнем.
Я приветствовал этот ожог. Гнев – это не та ужасная покорная пустота, которая была минуту назад.
— Это не имеет значения. То, что ты моя, перевешивает все остальное, и неважно, куда ты убежишь и как хорошо спрячешься, как бы ты ни пыталась это отрицать, мы оба знаем правду. Мы всегда принадлежали друг другу, Мэллори, и никакая сила в этом мире не сможет этого изменить.
— Сейчас я тебя ненавижу, понимаешь? На этот раз я действительно тебя ненавижу, – тихо заверила она.
Я поймал себя на том, что киваю.
— Я знаю, что ты так думаешь, но это ничего не меняет. Я все равно предпочту твою ненависть твоему отсутствию в любое время. Ненавидь меня сколько хочешь, если тебе от этого легче. Я не возражаю.
Я оттолкнулся от стола и встал. Молли мгновение колебалась, пока я не опустил свою руку рядом с ее, все еще лежащей на столе.
— Пора возвращаться домой, Мэллори.
— А твоя жена не будет против? – внезапно бросила она.
Её гневная ревность успокоила мое израненное сердце. Ей было не все равно. Мэллори могла кусаться, пинаться и драться со мной всю дорогу до своей милой маленькой клетки, но она дико ревновала, и, держу пари, тоже очень скучала по мне. Мы с ней были одинаковыми, и мы всегда и во всем будем друг для друга исключением. Как бы далеко я ни заходил, не было ничего, что Мэллори не простила бы мне, потому что ее душа нашла своего партнера в моей.
— Я не женат, принцесса. Пора бы уже понять. В этом мире есть только одна женщина, с которой я планирую заключить брак, и она сбежала прежде, чем я успел ей это объяснить. Я же говорил тебе, что не собираюсь жениться. Ты мне не поверила?
Ее глаза встретились с моими, и между тонкими светлыми бровями пролегла складка замешательства.
— Николай сказал, что вы помолвлены. Это имело смысл, учитывая всю остальную ложь, которую ты мне наговорил.
— Какую? Я объясню каждую, но не здесь. Не устраивай сцен и пойдем со мной. Мы сможем обсудить все, что ты захочешь.
— А если я захочу уйти после этого, ты мне позволишь?
Этот вопрос вызвал боль где-то глубоко внутри меня.
— Ты уже знаешь ответ.
Мой ровный тон заставил ее отвести глаза от меня. Я хотел схватить ее и унести отсюда, брыкающуюся и кричащую, но ее хрупкость беспокоила меня.
Она обдумала мои слова и слегка кивнула, игнорируя мою протянутую руку, чтобы встать самостоятельно.
— Да, я знаю ответ. Так даже лучше, правда. Таким ты мне нравишься больше. Это честнее. Будь тем монстром, которым ты являешься, Кирилл. Не утруждай себя притворством. Я буду ненавидеть тебя в любом случае.
Ее слова вонзились прямо в моё сердце. Не так я себе представлял наше воссоединение, совсем не так, но это не имело значения. У меня будет всё время в мире, чтобы привести ее в чувство, когда мы поженимся. Как только мы свяжем себя узами брака, все разговоры о помолвке останутся позади, а она получит официальную защиту моего имени. Даже Виктор не станет связываться с моей законной женой, опасаясь, что это выставит Черновых в слабом свете перед другими семьями.
— Ненавидь, принцесса. Я буду любить тебя достаточно для нас обоих, – пробормотал я, прежде чем дернуть головой в сторону мужчин, ожидающих снаружи, чтобы обеспечить приватность нашего разговора. — Пойдем. Ты здесь закончила.

Я вел машину, посадив Мэллори рядом с собой на пассажирском сиденье. Я не верил, что смогу держать руки при себе, если окажусь с ней на заднем сиденье наедине. Темные дороги маленького городка и окрестностей проносились мимо, пока я осторожно маневрировал на каждом повороте. Впереди ехал бронированный внедорожник, в котором находился Макс, а позади – еще один. Безопасность была приоритетом. До этого я недооценивал угрозу для жизни Молли, не желая по-настоящему задумываться о том, что пришло время встретиться лицом к лицу с Виктором и теми членами братвы, которые не хотели видеть меня в роли пахана. Но это время прошло. Во всех моих расчетах я не учел одного игрока в опасной игре, в которой я жил: Молли.