Ничего из этого не вышло. Погрязнув в междоусобицах, которые были неизбежны из-за нежелания народа примириться с захватчиками, это государство развалилось, а последовавшее вскоре татарское нашествие фактически уничтожило и его без следа.
Норманны ушли на север, признали над собой верховенство ордынских ханов, льстиво именуемых царями, познали многовековое унижение "ярлычного" правления, но и не обычное облегчение: теперь в случае неповиновения со стороны народа на усмирение вызывались татары. Последним для правильного и своевременного получения дани нужно было иметь одного ответственного на вассальных территориях, уничтожив всех его конкурентов и оппонентов по разбою. "Ярлык" на великое княжение в виде опыта выдавался то одному, то другому "князю" в зависимости от его преданности Орде.
Так постепенно создавалось Великое Княжество Московское, из которого возникла Московская Русь в качестве совершенно непонятного татарско-византийского протектората. Первые осуществляли над территорией военно-экономический контроль, вторые — духовно-культурный, нисколько друг другу не мешая, а скорее помогая, хотя и нет данных, что эти действия координировались.
На долю самих князей Московских оставался надзор за собственным народом, за поведение которого (то есть за безоговорочную уплату дани и полное подчинение указам оккупационной и местной администрации) они несли "строгую персональную ответственность" перед ханом и моральную — перед Константинополем. Таким образом, народ, помимо всего прочего, превращался еще и в источник дополнительных неприятностей. Мало того, что народ постоянно хотел тебя убить, свергнуть, уничтожить, он еще мог сделать так, что тебя мог убить и хан (или, что одно и тоже, отобрать ярлык), а вселенский патриарх отлучить от церкви.
Честности ради, надо отметить, что попадались и такие князья, которые пытались как-то наладить отношения и взаимное доверие с народом. Обычно такие мс жили больше недели. Как правило, сам народ такого добряка разрывал на куски, напоминая о вечном состоянии войны. Если же народ, в силу своей вековой неорганизованности, не успевал этого сделать, то это за него делали родные или друзья князя, справедливо видя в его заигрываниях с народом не более, чем самоубийственную попытку, смертельную и для них. Хан также справедливо видел в подобных поступках своего вассала доказательство его полного служебного несоответствия, вызывал такого к себе в Орду и без лишнего шума умерщвлял посредством перелома хребта.
Так что сама жизнь (и любовь к ней) заставила князей создать в качестве первых государственных институтов карательно-надзорные службы (приказы), в задачу которых входил надзор за населением, дабы оно не делало никаких попыток распрямиться из того бараньего рога, в который его согнули объединенными усилиями варяги, византийцы и татары.
Подобные институты сразу же получили огромную власть и привилегии, далеко не всегда используя их во благо своего работодателя. Ибо они тоже участвовали в войне, а та уже приняла такие затейливые формы, что далеко не всякий мог отдать себе отчет, на чьей стороне он воюет.
Война охватила всех и по горизонтали, и по вертикали. Особенно интересно в этом отношении время Дмитрия Донского, Василия I и Василия II.
Но мы не будем на них останавливаться, предоставив читателям самим разобраться в этой интереснейшей эпохе, когда вторгшийся на Русь Тамерлан повернул обратно, увидев, что страна (самими своими правителями) разорена до такой степени, что идти на нее в поход не имело никакого смысла.
Развалившаяся Орда и рухнувшая в море Византийская Империя снова оставила "Рюриковичей" (а именно так они себя сами и называли) один на один со своим народом. Не стало поддержки, но и не стало ответственности, пришел опыт и появилась даже некоторая уверенность в своих силах. Это была иллюзия, ибо способов остановить войну какими угодно средствами уже не существовало. Любая полная победа немедленно забрасывала победителей на другую сторону линии фронта, и война вспыхивала с новой силой. Мы в этом убедимся ниже…
От всего прочитанного у меня уже болела голова, хотя я просмотрел только введение. Я, конечно, не специалист-историк и курс истории, который мне довелось прослушать на юрфаке ЛГУ, в основном был посвящен истории КПСС, но все равно прочитанное показалось мне бредом в белой горячке. Чтобы подобное могло родиться в аппарате ЦК КПСС? Откуда там вообще могли взяться подобные "умники”? Но, с другой стороны, все прочитанное было настолько похоже на то, что мне разъяснял зампредседателя комитета генерал Попков при моем представлении ему, что это не могло не озадачить. Именно после посещения Попкова со мной и начали происходить совершенно непонятные истории, которые пока привели к совершенно непонятным отношениям с руководством в нарушение всех существующих правил и, что еще важнее, неписанных традиций ВЧК — КГБ.
Я спрятал книгу в "дипломат", а "дипломат" — под койку. Сварил себе кофе. Хотел позвонить жене в Ленинград, но передумал и стал читать книгу дальше, хотя мне этого совсем не хотелось. Но это была не моя прихоть, а фактически приказ Климова.
Глава первая была озаглавлена "Война разгорается" и открывалась царствованием Ивана Грозного. Начал царь с программного заявления, которое вполне можно считать формальным объявлением войны своим подданным.
"С давних времен, — сказал Иоанн Васильевич, как бы подводя итог первым пятистам годам существования русского государства, — русские люди были мятежны нашим предкам, начиная от славной памяти Владимира Мономах а, пролили много крови нашей, хотели истребить достославный и благословенный род наш… Готовили такую участь и мне, вашему законному наследнику… и до сих пор я вижу измену своими глазами; не только с польским королем, но и с турками, и с крымским ханом входят в соумышление, чтобы нас погубить и истребить; извели нашу кроткую супругу Анастасию Романовну, и если бы Бог нас не хранил, открывая их замыслы, то извели бы они и нас с нашими детьми".
Сделав подобное заявление, царь явно дал понять, что не намерен мириться с подобным отношением народа к себе и желает взять инициативу в полыхающей войне в свои руки. Нужно признать, что действовал он продуманно, создав методику на много лет вперед.
Прежде всего необходимо было создать карательный институт, ответственный только перед царем. Во времена Грозного таким институтом стала Опричина. Вся остальная Русь стала называться Земщиной. В войне самое главное — это провести четко линию фронта между собой и противником.
"Земщина, — как правильно отмечают историки, — имела значение опальной земли, постигнутой царским гневом”.
Царь уселся в Александровской слободе, во дворце, обведенном валом и рвом. Иван жил тут окруженный своими любимцами, в числе которых Басмановы, Малюта Скуратов и Афанасий Вяземский занимали первое место. Любимцы набирали в Опричину дворян и детей дворянских и вместо утвержденного штата в 1000 человек вскоре наверстали их до 6000, которым раздавались поместья и вотчины, отнимаемые у прежних владельцев. У последних отнимали не только дома и все движимое имущество, случалось, что их в зимнее время высылали пешком в пустые земли. Многие погибали в дороге. Таких несчастных было более 12000 семейств. Масштабы, конечно, были еще не те, что впоследствии, но методика уже закладывалась на века.
"Новые землевладельцы, — продолжает историк, — опираясь на особенную милость царя, дозволяли себе всякие наглости и произвол над крестьянами, и вскоре привели их в такое нищенское положение, что мазалось, как будто неприятель посетил эти земли".
На войне, как на войне. Кроме обширных прав, у вновь созданного карательного органа были, разумеется, и обязанности, главным образом для большего сознания своего привилегированного положения и элитарности.
"Опричники давали царю особую присягу, которою обязывались не только доносить обо всем, что они услышат дурного о царе, но не иметь никакого дружеского сообщения, не есть и не пить с земскими людьми (то есть с населением страны). Суды получили указания все дела решать в пользу опричников, и те с восторгом воспользовались этим обстоятельством для личного обогащения, поскольку о судьбе страны думали очень мало. Пошли поборы и конфискация. Многие теряли свои дома, земли и бывали обобраны до ниточки, а иные отдавали жен и детей в кабалу и сами шли в холопы”.