Каждому положили арбуз в пластиковый мешочек и разносили по кабинетам. Не тратить же нам время, чтобы где-то в очереди стоять? Принесли и ко мне в кабинет. Я поставил мешок на край своего рабочего стола, думая, как обрадуются сегодня мои девчушки, когда я приду с работы. А свидетель неожиданно показал на этот арбуз пальцем и изрек: "Вот за арбуз в июне вы и работаете, Василий Викторович, а не за какую-то там идею или общественный строй. Так вот, помяните мое слово, что вы, человек, отвечающий за безопасность государства, это самое государство продаете за арбуз".
— Ну и что ты ему ответил? — посмеиваясь, поинтересовался Климов.
Поскольку не возникало никакого сомнения, что генерал все знает, я ему все, как есть, и рассказал:
— Я ему ответил, что если бы мы не были связаны официальными отношениями как следователь и свидетель, я бы ему за такие слова влепил по физиономии.
— Помню, — рассмеялся генерал, — пришел целый транспорт с арбузами, кажется, из Габона для распределителей ЦК и обкомов. А наши ребята перехватили целый эшелон для себя. Это коммунисты Габона нам прислали, из расчета по четыре арбуза за каждый автомат Калашникова.
Он снова засмеялся. Я молчал.
— Вот, — серьезно сказал Климов, — сколько шума из-за какого-то вонючего арбуза. Как дикари. Арбуз в мае увидели и чуть следователь со свидетелем не передрались. А арбузы, если хочешь знать, круглый год созревают в разных климатических поясах мира и их доставляют в течение всего года в магазины на Западе, а не только в августе, как у нас.
— Ну и что? — поинтересовался я, совершенно сбитый с толку. — Что я этот арбуз у кого-нибудь украл? Или специально требовал его себе? Мне он, товарищ генерал, даром не нужен. Хоть бы его весь год не было, и не надо. Привезли в июне — приятно, конечно. Так я его и не попробовал — все дочкам отнес.
— Ты молодец, — сказал генерал. — И работник хороший, и семьянин отличный. И арбуза тебе не надо. Тебе не надо, а мне надо. Причем, каждый день. Люблю я, Вася, арбуз, а целый года маюсь — потому что его нет. Хорошо это, как ты думаешь?
"Ну, что он прицепился к этому арбузу, — подумал я. — Как будто я этот арбуз с его стола уволок”.
— У тебя машина есть? — внезапно сменив тему, спросил генерал.
— Откуда у меня машина? — искренне удивился я. — Квартиру-то еле дали после рождения второго ребенка. О машине и не думаю, товарищ генерал. Казенную-то не допроситься! На обыски приходится на такси ездить, а оплачивают через полгода только. А так — за свой счет. Вся бригада скидывается по 10 рублей. А еще понятых надо по домам развозить. А сам домой на трамвае…
— Вот, — прервал меня Климов. — Все ты говоришь правильно. Я отлично знаю, как ты живешь и как живем все мы. А почему такое происходит, ты никогда не задумывался? Ты — чекист — солдат боевого отряда партии, работающий во имя ее безопасности дни и ночи, как говорится, не щадя и самой жизни, должен так мыкаться, и всякий еврей при этом может тебя арбузом попрекать?
— Так что я его за это расстрелять должен был? — попробовал я отшутиться.
— Да не о нем речь, — с досадой махнул рукой Климов. — Расстрелять его никогда не поздно. Речь-то не об этом. Ты посмотри, что в наших закрытых магазинах делается? С каждым годом ассортимент все беднее и беднее, и не только у вас, но и у нас, старших офицеров, и даже — у руководства. А то, что есть — все сплошь иностранное. От Соединенных Штатов до Израиля и ЮАР. Что это все значит, ты можешь понять? Это значит, что страна умирает, если еще не умерла. Не знаю, кого наняли эти умники из ЦК, чтобы написать ту книгу, но в ней еще не все сказано, как умирающего давят американским сапогом, кишки ему выдавливают, а он и пальцем пошевелить не в состоянии…
Генерал побагровел. Взял с бокового столика графин с коньяком, плеснул четверть стакана, залпом выпил и продолжал:
— Я тебе специально, Вася, эту книгу дал почитать, чтобы ты многое понял. Видел я, как ты мучался, вынося из управления совершенно секретный материал, думая, что я тебе какую-то крышку готовлю. Зря ты так думал. По молодости лет, по неопытности. Если мне надо будет тебя шлепнуть, то прикажу просто тебя отвести в подвал и все. А жене — погиб при исполнении служебных обязанностей из-за собственной халатности, чтобы половинную пенсию получала. И любого другого также можно оформить — права у нас огромные, безграничные. Другое дело, что мы ими сейчас не пользуемся, поскольку нам это не нужно. Но тем обиднее, что с такими правами и возможностями живем мы, как безработные в Штатах на пособие. В дерьме живем все. А хочется жить по-человечески. Другими словами, если страна обречена, то такова ее судьба. С нашей страной это не в первый раз случается. Но партия, Беркесов, наша партия должна жить и еще лучше жить, чем жила прежде.
КПСС, Вася, это огромная сила. Это такая сила, что никому в отдельности ее силы и возможности не осмыслить, не понять. Эта организация, созданная и скованная гением наших вождей, уцелеет и при мировом пожаре, и даже при космическом катаклизме, а уж тем более должна уцелеть при крушении СССР. Я, Вася, коммунист, можно сказать, со школьной скамьи, и никогда свое членство в партии ни на что не променяю, ни на какие блага. И умру за ее дело без колебаний. Когда я говорю "партия", когда я говорю о гениальности ее вождей, то не подумай, что я имею в виду ту, извини за выражение, идеологическую херню, которая придумана для оболванивания населения. Она так глупа, что, как тебе известно, пришлось уничтожить несколько десятков миллионов человек, чтобы уцелевшие сделали вид, что во все это верят. Теперь нам уже безразлично, верят они во всю эту чепуху или нет. Нам уже не нужны ни Ленин, ни Сталин. Нам уже не нужно и название КПСС. Нам важно сохранить партию — организацию нового типа, как говаривал Ленин.
— А как же она будет называться? — осмелился поинтересоваться я.
— Да неважно, как она будет называться, — снова засмеялся генерал. — Может быть и никак не будет называться. Или, скажем, "Международный Инвестиционный Фонд". Не в названии суть. Суть в том, чтобы сохранить все наше богатство и власть, сбросив старую шкуру и все старые ярлыки. Пусть их топчут, кромсают, судят, проклинают, что угодно. А мы под новой вывеской или вовсе без нее начнем новую жизнь, ни за что и ни перед кем не отвечая.
— Не уверен, — сказал я, тщательно подбирая слова, — что в партии эта идея всем понравится, — и подумал, что для многих возможность телефонным звонком посадить кого-нибудь в тюрьму или поднять по тревоге дивизию Дзержинского гораздо слаще арбуза даже в марте месяце, но вслух этого не сказал, конечно.
— Это генеральная линия, — жестко произнес Климов. — Лучшие силы партии будут привлечены для ее выполнения. А ты знаешь, что делают с теми, кто сопротивляется генеральной линии партии? Они попадают в тюрьму или на тот свет. Мы отобрали лучшие силы в КГБ для исполнения предстоящих задач. Это не значит, что не будет сопротивления внутри нашего ведомства. У нас тоже хватает мудозвонов, которые без портрета Ленина чувствуют себя, как девки с задраным подолом. Но и с ними удастся поладить. И вот почему. Если ты внимательно прочел книгу, которую я тебе дал, то мог понять, что в течение всей истории удавалось практически одними и теми же методами держать народ в страхе и повиновении и как-то им управлять. Однако, когда государство не выдерживало и рушилось, жертвы, огромные жертвы несла и государственная элита. Смута, когда гибли цари и истреблялись почти все знатные русские фамилии, петровские преобразования, добившие бояр и старую аристократию, фактически уничтожившие и саму династию Романовых и, наконец, 1917-й год, когда вместе с царем было уничтожено все: дворянство, интеллигенция, госаппарат и даже крестьянство. Ты понимаешь, что может произойти сейчас, если мы не примем заранее всех мер предосторожности? Ты же не хочешь, чтобы твоя жена и дочери были бы изнасилованы и убиты на твоих глазах, а сам ты повешен вниз головой на столбе? Помнишь события в Венгрии в 1956-м году? Видел, что там делали с нашим братом? А у нас все будет еще на порядок хуже. Поэтому мы вынуждены принять все меры заранее. Думаю, что у нас еще есть лет 10, плюс-минус пара годков. Но сделать надо невероятно много. Не думай, что ты будешь действовать один, но ты один из тех, кто отобран для спасения партии. На командных постах появятся новые люди, но все они тщательно отобраны или будут отобраны, как и ты. Ты понял меня, Василий?