— Вик, — простонала он, извиваясь, пальцами впиваясь в покрывало. На этом ее слова остановились, и началось истинное удовольствие. Я закрыл глаза, смакуя ее вкус, вылизывая как конфету. Мне никогда не будет достаточно, это момент, в котором я удовлетворен и готов двигаться дальше. Если вы найдете свою девушку, вы, блять, просто поймете.
Бернадетт спросила со скольким девушками я был. Понятия не имею. Я не считал. Мне было все равно. В этом мире была только одна единственная девушка, которая мне нужна, и ею всегда была она. Мой язык скользнул между складочками к ее клитору. Он уже набух и отчаянно желал моих прикосновений. Я специально облизал вокруг него, пока Берни не задрожала и попросила о большем.
Мои губы ухмыльнулись, когда тело пронзило чувство триумфа.
Моя.
Это желание старо, как солнце, ему невозможно противостоять... Иногда я ненавидел себя за него. Возможно, мне стоило быть более…просвещенным или что-то в этом роде? Но потом я снова прильнул ртом к теплу Бернадетт, и мой мозг отключился. Не было ничего кроме меня, моих демонов и твердости моего члена.
— Я хочу сказать тебе кое-что, — прошептал у ее бедра, обожая то, как руки давили на мою голову, словно она хотела, чтобы я остановился.
Хотя это было полной ерундой, всего лишь игрой. Бернадетт Саванна Блэкберд определенно не хотела, чтобы это прекращалось. Я приподнялся на локтях, чтобы увидеть ее лицо. Глаза бы ли закрыты, лицо — раскрасневшимся, одна рука была перекинута через лоб.
Из-за приподнятой вокруг бедер юбки я мог видеть татуировку дракона на ее бедре, та, что была с лепестками лотоса, превращающимися в розовую чешую. Я подался вперед, чтобы прижаться к ней ртом, посасывая и целуя линии чернил. Хотел, чтобы мое имя было вытатуировано на ее теле, где-нибудь на видном месте, например, на груди.
Меня убивало, что у Аарона была татуировка с ее именем, а у меня — нет. Надо это исправить, и поскорее. Аарон. Маленький засранец, обманывающий мою девочку. Я должен избить его до полусмерти, но знал, что не мог. Нет, если хотел удержать Бернадетт.
— Что?
Единственное слово, которое она смогла выдать, и даже тогда оно звучало чертовски напряженно. Я ухмыльнулся, не сдерживаясь, так как знал, что она не видела меня и могла разозлиться из-за этого.
— Когда Хаэль сказал, что не использует презервативы, ты же знала, что он дразнил тебя, да?
Это заставило Бернадетт замереть, и она убрала свою руку с лица, чтобы посмотреть на меня.
— Что? — задыхаясь, спросила она, ее прекрасные бедра были широко раскрыты для меня. — Виктор, блять, не трать мое время. Очевидно, ты не используешь презервативы. Ты никогда не использовал презерватив со мной.
— С тобой, — повторил, смотря прямо ей в глаза.
Она должна знать, что я никогда бы не стрельнул внутрь другой девушки. Черт, ни за что на свете не загоню себя в такую ситуацию, в какой был Хаэль — несмотря на его протесты, что он использовал презервативы с Бриттани. Но с Берни…я бы хотел малыша. Может, двух или трех. Может, четырех. Может, пять.
— Отъебись, — огрызнулась она, лицо вспыхнуло красным, когда она пыталась спихнуть меня. Не в ее пользу, что я сильнее, мои мышцы сжались, пока я удерживал ее на месте, и она застонала. — Вик, прекрати. Мы уже женаты. Ты можешь прекратить это дерьмо.
— Нет, — слово сотрясло комнату, словно ураган. — Ты — единственная девушка, с которой я трахался без презерватива. Скажи, что услышала меня, или я прикончу себя в ванной с помощью Jergens и сжатого кулака.
Берни слегка вскрикнула в разочаровании, когда я снова зарылся ртом между ее бедер, высунутым языком дразня клитор…
— Я тебя услышала, ладно? — прошептала она, ее голос трещал. — Услышала.
— Хорошо.
В этот раз, когда я использовал свой рот на ее киске, это было полномасштабным нападением. Провел языком от ее промежности к клитору и обратно, приятно и медленно. Она вцепилась пальцами в мои волосы и пыталась притянуть меня выше к ней, словно это было своего рода обязанностью.
Это было мое время, засранка.
Только полный придурок откажется от сладкого тепла своей королевы. Именно поэтому я ненавидел рэппера DJ Khaled, и не только потому, что его музыка отстой. Публично объявить, что ты не опустишься для женщины? Либо ты — гей — что нормально — либо гребаный идиот.
Я хихикнул и Бернадетт застонала, извиваясь, когда всосал клитор в свой рот. Она так хорошо и легко приняла в себя два пальца, толкаясь бедрами в такт с моей рукой. Я работал ими взад-вперед, наслаждаясь видом блестящих соков на моих татуировках. Губы одновременно с этим дразнили ее клитор, усиливая нежную пульсацию тела на моих пальцах.
Когда она кончила, все тело напряглось под моей хваткой, мышцы сжимали мои пальцы. Она не стеснялась, когда кричала, задумчиво проводя пальцами по волосам и выгибая спину. Прежде чем Берни смогла выдохнуть или расслабиться, я поднялся вверх по ней, вынимая пальцы изнутри, а затем спустил верхнюю часть ее платья, обнажая бледные бугры грудей.
Татуировка на ее груди привлекла мое внимание: это была пара розовых демонских крыльев с черепом по середине. Я нырнул в нее своим ртом, проводя кончиком языка по ключице моей жены.
Ох.
Мне это нравилось.
Слишком нравилось.
— Что скажешь, женушка? — спросил я, толкаясь своими бедрами напротив нее. Мой член скользнул между ее складочками, потирая набухший узелок клитора. — Тебе нравится тело твоего мужа над твоим?
— Заткнись, Виктор, — простонала она, пытаясь оттолкнуться от меня своими ладонями.
С таким же успехом она могла упереться в небоскреб. Я, блять, никуда не уйду. Я также не закончил дразнить ее. Моя левая рука взяла одну из этих пышных грудей, пальцы разминали нежную плоть. В то же время я дразнил и шею Берни своим языком, толкаясь бедрами одновременно с ее толчками.
Но я не давал ей мой член, пока нет.
— Это завершает цикл? — прошептал я, чувствуя одновременно любовь и отчаяние, яростную потребность обладать. — Чтобы мужчина, которого ненавидишь больше всего в мире, объезжал тебя на матрасе?
Она снова толкнула меня, упираясь пальцами. Мне нравилось, как ее острые ногти царапали мою спину, и я толкнулся сильнее, чтобы наградить ее.
— Просто трахни меня, Вик, — процедила она, но я покачал головой. Хотел услышать, как она скажет это.
— Просто трахни меня, муж, — поправил я, и она застонала, откидывая свою голову назад на подушку. Она немного прикусила ее, а потом резко выдохнула и открыла глаза. Два изумрудных озера смотрели на меня, за ними удерживался огненный дух, бьющий кулаками и умоляющий об освобождении. Демон в моем собственном теле зашевелился, и я подвигал бедрами, вставляя кончик члена внутрь своей жены. — Муж. Или никак.
— Муж, — процедила она, и я засмеялся, а потом толкнулся внутрь, приятно, сильно и быстро.
Жаркое тепло окутало мой член, когда я вдалбливался в свою жену по самые яйца, обожая то, как ее лицо искажалось от боли, груди раскачивались в такт моим толчкам. Мы скрестили наши тела, трением разжигая пламя.
Бисеринки пота выступили на ее лбу, на моей груди, мы стекали, таяли и падали друг в друга пока между нами не осталось никаких границ. Мои яйца напряглись, когда я укусил нижнюю губу Бернадетт и толкнулся в нее, оргазм пробил меня насквозь. Я выстрелил горячей спермой в нее, когда она сжалась вокруг меня в муках очередного оргазма.
Мы были в прекрасном унисоне, чертовски как я люблю.
— Тупая задница, — прошептала Берни, когда я лизнул внешнюю сторону ее шеи.