— Я не знаю, куда себя деть, — сказала я Вику и Кэлу, уже чувствуя эту странную пустоту внутри, где по ощущениям должен был быть Аарон. — Как это произошло? Как?
— Мы ведем опасные игры, Бернадетт, — нежно сказал Виктор, очевидно измотанный. Он провел пальцами по волосам и посмотрел на меня, когда Кэл вошел в гостиную и сел на кресло напротив. — Иногда опасные игры имеют высокую цену.
Он внезапно поднялся и покинул комнату, но понятия не имела, куда он пошел. Наш лидер не спал уже два дня подряд, так что я чертовски надеялась, что это то, что он пошел делать. Кстати говоря… мои веки ощущались тяжелыми, я проклинала свое тело за предательство. Мне нельзя чувствовать себя уставшей или нуждаться во сне, не тогда, когда Аарон пропал.
Когда он может быть ранен.
Он может быть…
Я отказывалась позволять своему разуму заходить в мрачные места. Мир и без того довольно мрачен.
— Завтра зимний праздник, — размышлял Каллум, и я посмотрела на него, как на невменяемого. Черта с два я пойду танцевать в гребаную школу, когда Аарон пропал. — Вероятно, мы должны проверить там, посмотреть, кто объявится из команды Картера. Мы все еще не знаем, принесла ли работа Хаэля какие-либо результаты.
— Ты издеваешься надо мной? — усмехнулась, чувствуя себя оскорбленной.
Глупо, что еще вчера я так переживала из-за узких джинсов Аарона. Теперь, кажется, тупо быть стервой из-за какой-то вешающейся на него девчонки. Все, чего я хотела, — это снова увидеть его лицо, поцеловать сладкий рот, почувствовать, как он обнимает меня. Это просто пиздец.
— Если он у кого-то из команды Картера, я узнаю, — сказал Каллум, его голубые глаза были мрачными и бездонными. Сейчас он выглядел устрашающе. — Поверь мне, лишь один взгляд, и я узнаю.
Не знала, как на это ответить. Верила ему, но решила, что не надену розовое платье и не пойду на какие-то идиотские танцы. Этому не бывать.
Я закуталась в одеяло и встала, направляясь к большому креслу, где сидел Кэл, и свернулась на его руках. Он завернул меня в свою толстовку и накрыл мою голову своей, защищая, наблюдая за мной. Как всегда.
— Спи, Берни. Я разбужу тебя, если что-то случится.
Собиралась протестовать против требования, но, вместо этого, мои тяжелые веки не давали покоя, и я отключилась. Когда проснулась, кто-то постучал в дверь. Мое сердце бешено забилось, когда встала с коленей Кэла, но не раньше, чем Виктор ринулся через гостиную и посмотрел в глазок.
Он нахмурился, доставая пистолет из-за пояса, прежде чем осторожно открыть дверь.
— Да? — резко ответил он, окидывая взглядом того, кто находится по другую сторону.
Там стоял мужчина-курьер. Он выглядел чертовски напуганным из-за Виктора, и почти швырнул в него блестящий конверт бежевого цвета, прежде чем сбежать отсюда на хрен.
— Что это, блять, такое? — спросила я, когда Виктор плечом закрыл дверь, вскрывая конверт ногтем. Фиолетовые лепестки упали на пол, от них веяло сладким запахом, и он нахмурился, словно уже знал, что происходит. — Это что, приглашение на свадьбу? — спросила, пребывая в замешательстве и чувствуя себя плохо.
Если были хоть какие-то новости об Аароне, вообще любые, один из парней уже бы мне сказал.
Что значит…ничего не случилось, по крайней мере, в последние несколько часов, пока я спала.
— Это от Офелии, я в этом уверен, — сказал Вик, глядя в конверт, который оказался приглашением.
Он прочитал его и швырнул мне.
— Откуда ты знаешь? — спросила я, хмурясь на маленькую открытку. От бумаги слегка веяло парфюмом, один единственный фиолетовый лепесток все еще цеплялся за нее. Это напомнило мне о нелепых приглашениях на девичник из фильма «Девичник в Вегасе», из которых вылетали живые бабочки. — Это приглашение на арт-представление в галерее в Оак Вэлли.
— А фиалки были любимыми цветами моей бабушки, — сказал Вик, раздавив лепестки своими ботинками. Он указал на приглашение, глаза пылали темным гневом. — Оно от Офелии. И оно на вечер субботы. Мне это не нравится. Мне совсем не нравится время этого дерьма, — Виктор стиснул зубы, а затем переключил свое внимание на Каллума. — Позвони Хаэлю и Оскару и скажи им возвращать свои задницы сюда.
— Почему? — спросила я, в панике отрывая взгляд от приглашения. — Мы не можем прекратить поиски.
— Мы и не прекращаем, — заверил Вик, кладя руку мне не плечо и глядя прямо в глаза. — Мы их перенаправляем. Моя мать никогда ничего не делает из прихоти. Если она отправила это приглашение, значит тому была причина, — от отпустил меня и направился вниз по коридору, чтобы одеться, в то время как я стояла на месте в море из фиолетовых лепестков, сладкого запаха фиалок, скучающая по Аарону и желающая Офелии гнездо шершней-убийц в ее идеальных, мать их, волосах.
Если Аарон у нее, у Виктора не будет возможности убить свою мать.
Потому что это сделаю я. И сделаю с улыбкой на моем гребаном лице.
Глава 24
Аарон Фадлер
В следующий раз, когда я открыл глаза, то оказался в большой спальне с парящими потолками и бревенчатыми стенами. Кровать, на которой лежал, украшена балдахином из буйволиной шерсти, что очень гармонирует с деревенским декором, которым, кажется, пронизано все остальное помещение. Вполне очевидно, что это дорогой дом с дорогими вещами, но мне очень трудно представить, что он принадлежит Офелии. Скорее всего Тому.
Кали сидела на краю кровати рядом со мной, уставившись на дверь, словно ожидала компанию. Она не знала, что я был в сознании, пока не попытался пошевелиться, а наручники на моих запястьях не зазвенели. Ее взгляд метнулся ко мне, и она улыбнулась. Это не была натянутая улыбка, в ней и не было ненависти. Наоборот, она была почти пугающе искренней. Конечно, вид был странным с ее опухшими губами. Я лишь думал о том, что хотел бы зашить этот рот раньше, чем это сделала Стейси Лэнгфорд.
Помнил беспокойство Бернадетт по поводу Кали, о том, как она смотрела на меня в тот день в коридоре. Она сказала мне, что думала, что Кали одержима мной. Тогда это звучало абсолютно нелепо. Но сидя здесь сейчас? Я уже не уверен, что Бернадетт была не права.
— Ты очнулся, — сказала она, словно надеялась, что так и будет. — Я гадала, как долго ты будешь в отключке, — Кали наклонилась вперед и убрала волосы с моего лба, хмурясь, когда я сморщился и попытался увернуться. — Не могу поверить, что Том ударил тебя вот так. В этом не было нужды.
— Кали, — начал я, в горле пересохло, слова были хриплыми. Прямо сейчас хотел сделать глоток воды, но не стану ничего просить у этой сумасшедшей стервы. — Что я здесь делаю?
Она пожала плечами и отвернулась от меня, все еще сконцентрированная на двери спальни.
— Офелия может использовать тебя как пешку, чтобы заставить Виктора сделать все, что она захочет. Думаю, она планирует попросить его совершить преступление у всех на виду, например, чтобы его могли обвинить в этом и таким образом лишить всего, — Кали снова посмотрела на меня, украшенная бриллиантами, серьга-обруч покачивалась в такт движениям. Я всегда предполагал, что они были поддельными. Теперь начал гадать, а не были ли они подарком от Офелии. — Как по мне, нужно просто убить Бернадетт.
Челюсть сжалась, но я подавил желание выйти из себя. Это не даст мне желаемого. Вместо этого мне стало интересно, смогу ли сыграть на ее эксцентричности? То есть, очевидно, нравлюсь ей, она хочет быть частью Хавок. Должен быть способ манипулировать ею, чтобы она отпустила меня.
— Зачем ее убивать? Если Офелия сможет заставить Виктора сделать то, о чем ты сказала, тогда в этом нет смысла. Она получит свои деньги легким путем, никакого убийства не потребуется, никаких незаконченных дел, о которых стоит беспокоиться.
Конечно, ни Офелия, ни Кали не знали Вика настолько хорошо. Он не идиот. Он должен был знать, что выполнение требований его матери не даст никаких гарантий того, что меня освободят в любой момент. Скорее всего, она убьет меня, как только сделает то, о чем попросит.