— Погоди-ка… Как там, внутри, вообще возможна жизнь?! Ведь отверстия — крохотные, ну, вернее, это в масштабах планеты они такие — не более ста километров каждое. И расположены на полюсах. И, следовательно, свет солнца туда ну никак попасть не может! Значит, внутри — вечный мрак! Ну, или сумерки. Да и то — лишь возле отверстий.
— Всё верно. Теоретически по законам банальной оптики так и должно быть. Однако зонд с нашим любимым гамма-сканнером однозначно выявил движущиеся силуэты. Показать?
— Спрашиваешь!
Силуэты, однако, воображение не поразили.
Джо без труда узнал разных антилоп, газелей,
слонов, львов и сусликов. В «небесах» парили не то орлы, не то — грифы, и плоская равнина оказалась покрыта вполне приличной травой: во-всяком случае антилопам она была по брюхо.
— Мать. Как там вообще оказалась эта трава? Ей же для самовоспроизводства и жизни нужен свет?
— А кто вам сказал, что там нет света? Очень даже есть. Не знаю как, но, похоже, те же устройства в мантии распределяют и усиливают свет, поступающий через отверстия. И освещение внутри ничуть не слабее, чем снаружи! С одним отличием.
Там царит вечный день!
— А… Вода? Там есть вода?
— Разумеется. Иначе никакой травы, и никаких животных попросту не было бы. Вот: полюбуйтесь. — действительно, на внутренней поверхности полусферы возникли неровные линии рек, в трёх местах образующие весьма солидные плоские и блестящие поверхности: внутренние моря. — И на другой половинке они есть. — Возникла и другая полусфера. Здесь морей насчитывалось аж семь.
— И из каких источников питаются эти… Реки?
— Питают их дожди, снегопады и град, что идёт там, у отверстий. Примерно в середине зоны отверстий, на глубине двухсот километров, есть участок, где температура воздуха гораздо ниже, чем на обеих поверхностях. Вот там и происходит охлаждение облаков, и выпадают осадки. И — весьма обильные.
— Ладно, примерно понятно. — Джо смотрел на схему, которую пунктирными линиями продемонстрировала Мать, но особо вниканием в тонкости уже не заморачивался. Ему всё было понятно и так. — Словом: искусственно созданная, обитаемая, замкнутая и самодостаточная, система, существующая только до тех пор, пока кто-то, пока не знаем кто, поддерживает её параметры в состоянии стабильности.
— Совершенно верно. Без этого поддержания мгновенно вся жизнь, да и сама планета, попросту исчезли бы!
— Блинн… Не совсем, конечно, «многоярусный мир», но и однозначно — не «продукт естественной эволюции».
— Это уж точно. Слишком много всех этих «функций» завязано на эту явно искусственную магму! Может, те, кто создал этот мир, там и живут?
— Никогда не поверю. С чего бы тем гипотетическим существам, кто считает нормой жизни существование при… Мать, сколько там? Две с половиной? — при двух с половиной тысячах любимого Цельсия, стал бы заморачиваться ещё и созданием белковой жизни. И всяческим культивированием для неё «подходящих» условий! Такой организм, или организмы, вероятней всего и не знали бы о возможности существования белковой жизни вообще!
— А вот и нет. Не обязательно. Мы же тоже не знали о существовании небелковой жизни, до того, пока не обнаружили на дне океанов «чёрных курильщиков», с температурой окружающей среды в четыреста градусов!? А там жизнь строится на основе не кислорода, а сероводорода!
— Смотри-ка, какие тонкие познания в биологии проявляет мой напарник. Мне прямо стыдно. Ладно, упрямый ты мой. Скажи тогда, какая жизнь, на какой основе, живёт при двух с половиной, и — в расплавленном базальте?
— Ну… Пока не знаю. Но вот — надеюсь в этом вопросе на Мать. Мать! Что это могла бы быть за жизнь?
— Недостаточно данных для точного ответа.
— Мать!..
— Ладно, говорю неточно: земной науке такая жизнь не известна. Пока. Да и сейчас вряд ли станет известна. Поскольку ваше предположение о том, что создатели этой системы живут в мантии — неверно.
— Да-а?! И где же они тогда живут?
— Вероятней всего — в хромосфере местного солнца. Вон: одного из таких обитателей, как раз сейчас летящего к нашей планете, я и вижу. Пристегнитесь. Я должна убрать нашу посудину с его пути!
Джо едва успел защёлкнуть лямки своего кресла, как чудовищное ускорение вдавило его в сиденье! Оно росло и росло, пока он не почувствовал, как тело буквально растекается по ставшему горизонтальным ложу. Затем всё это безобразие пропало, и он смог хотя бы вдохнуть. С кресла Пола донёсся стон. Мать надумала прокомментировать: