Выперли. Меня. На. Улицу.
Кто бы ни сказал, что дьявол наносит удары трижды, он, черт возьми, именно это и имел в виду. Я была убеждена, что парень из пятизвездочного ресторана (не тот, что в костюме, а другой) - сам дьявол и начал транслировать этот день прямо из ада.
Тогда реальность нанесла мне хороший удар и сделала мои проблемы слишком очевидными. Я не могла дышать. Жара дня, казалось, давила на меня, оживая жужжащим звуком. Кислород у меня почти выбили из груди. Мое зрение то появлялось, то исчезало. Пот лил с меня градом и пропитывал одежду. Моя дурацкая бейсбольная майка, потрепанные джинсы и чересчур тесные ботинки после этого будут вонять еще хуже.
Может ли слишком тесная обувь вызвать головокружение? Перекрыть кислород в мозгу? Или Нью-Йорк в огне?
— Безумные мысли, Мари, — сказала я. — Перестань производить безумные мысли.
Когда я посмотрела вниз, я каким-то образом соскользнула на пол перед своей квартирой, разом обессилев. Ушла. Ушла. Ушла.
Меня тошнило от того, что я всегда на шаг опережала преследующего меня дьявола. Мне надоело бороться каждый день только для того, чтобы меня коснулся этот ад. Каково это - столько лет и столько беготни... И какая от этого польза? Никакой. Он все равно меня догнал.
Открыв сумку, я порылась в ней в поисках дневника.
Нет, нет, нет!
Мои пальцы судорожно сжались в попытке взять то, что я всегда держала при себе. Я это отчетливо понимала. Заколка в виде бабочки, новая пачка цветных карандашей, книжка-раскраска, жвачка, ручка. Он должен быть здесь. Но его не было на месте! Еще одна моя вещь пропала! Мое священное место, где я хранила все свои мечты, желания и вещи, за которые я была благодарна, пропало!
Это было глупо, я знала, но это было то, за что стоило держаться... то, что было моим. Как и паршивая работа, и слишком тесные ботинки, и эта крысиная дыра, которая в настоящее время удерживает меня в вертикальном положении.
Думай, Мари! Когда он был у тебя в руках в последний раз? Я мысленно потянулась за ним, пытаясь вспомнить, когда в последний раз писала в нем. Наверное, сегодня. Перед тем как отправиться в «Хоумран» Черт! Я оставила его рядом с Верой в «квартире».
Как будто судьба знала, что моя жизнь сегодня взорвется, и говорила: «Оставь свою Книгу добра позади, малышка. Что менее болезненно, когда тебе приходится смотреть, как твои мечты сгорают дотла вместе с остальной жизнью».
Я понятия не имела, почему так привязалась к этой глупой книжонке. То же самое касалось и Веры. Не то чтобы в моей жизни было что-то хорошее, что я могла бы назвать своим, но с ней я чувствовала, что могу. В этой книжонке была возможность для чего-то лучшего. Это был шанс, что со мной может случиться что-то великое, или я смогу сделать это для себя, если только смогу сделать два шага вперед.
В тот день, когда эта идея пустила корни, все это казалось таким страшным.
Во время одной из моих вечерних смен в «Хоумране» гуру счастья появилась по телевизору, утверждая, что она писала в своем дневнике в течение многих лет. Она записывала все, за что была благодарна, даже если у нее этого еще не было в реальности. Она утверждала, что если ты благодарен за жизнь, которой у тебя нет, это подготавливало тебя к жизни, которая могла бы у тебя быть дальше. Она сравнила это с верой в то, когда строятся железнодорожные пути еще до того, как поезд проложит свой маршрут по ним.
Все это звучало так... правдиво... и выполнимо.
Чтобы попробовать не требовались большие деньги. Все, что мне было нужно, - это дневник. Поэтому после работы я отправилась в район города, известный уличными торговцами, в поисках чего-нибудь, что я могла бы себе позволить. Это может оставить дыру в моем кошельке, но однажды оно бы того стоило. Я бы просматривала этот дневник и находила доказательства. Я бы изменила ход своей судьбы. Я выпила бы океан, чтобы потушить этот огонь, пожирающий меня.
В тот день я нашла две вещи: фиолетовый дневник и растение алоэ вера.
Растение стояло на обложке дневника, смотрелось очень вычурно, и продавец продал мне его и дневник по цене одного. Пять баксов за оба предмета. Я назвала растение Вера, а дневник - Путешествие. С этого дня и родилась Вера в Путешествие. Когда мне нужна была наперсница, я разговаривала с Верой. Когда мне нужно было почувствовать себя не такой разбитой, я писала в «Путешествии». Излишне говорить, что Вера довольно хорошо справлялась с нашими длинными беседами, в то время как в «Путешествии» было уже полно заметок.