— Потому что они знают, что ты придешь за мной.
— Или надеясь на это... если я еще жив. — Он посмотрел в зеркало заднего вида. — Если они охотятся за тобой, то охотятся и за мной. Они уже забрали мой голос. Я встречусь с ними в аду, прежде чем они заберут мое сердце.
27
КАПО
Перед моим уходом жена надела мне на шею четки.
Ритуал.
Обряд посвящения.
Символ ее любви и самопожертвования, чтобы я мог взять их с собой в бой.
После того, как убийца сделал достаточно глубокий надрез, чтобы воздух вышел из моего горла вместо носа или рта, я достал четки и сжал их в руках, прежде чем упасть.
Каждый вдох давался с трудом.
За каждый удар моего сердца боролись.
Я думал, что место, где Марипоса нашла свой рай - ее четки, - коснется меня. Потому что я знал, куда направляюсь. Черт. Перед последним вздохом мне захотелось прикоснуться к тому месту, где она обрела покой. Прикоснуться к тому, что сделала другая сторона, прежде чем сделать последний вздох.
К вере.
Из моей первой жизни осталось всего несколько мгновений, которые запомнились мне на долгие годы. Одним из таких моментов была мать Марипосы, Мария, прежде чем я нажал на курок.
Мария была первой, кого я убил, женщиной, предложившей мне прощение за то, что я собирался сделать. Она сказала мне, что знает, что у меня нет выбора. Она сказала мне, что я проявляю к ней милосердие. Она знала дикарей, с которыми я состоял в родстве. Что они сделают с ней, когда найдут.
Но в тот момент я пытался придумать, как спасти их обоих. У девочки должна быть мать.
В конце концов, мы оба знали, что это бесполезно. Если я собирался спасти ее дочь, маленькую девочку, которую она называла Мариеттой, все связи с ее прежней жизнью должны были быть разорваны.
— Я знаю, куда иду, Витторио. Возможно, я совершала ошибки в своей жизни - я вышла замуж за человека, который не был человеком Божьим, - но все же я женщина веры. Я не боюсь смерти, потому что вступаю в новую жизнь. Позаботься о моем ребенке.
Мария боялась только за свою дочь. Куда бы Мария ни направлялась, это было лучшее место. Она следовала за мужем самыми холодными ночами, самыми холодными днями и по самым грязным местам, которых только могли коснуться ее ноги. Когда я нашел их, они были близки к тому, чтобы умереть с голоду. Они не могли покинуть грязное место, в котором жили. Они даже не могли попросить соседа принести им еду, опасаясь, что их обнаружат.
Мы все равно их нашли.
Я убивал мужчин, которые плакали, как женщины, писались от страха, становились на колени и умоляли, когда смерть оказывалась на их пороге. Один мужчина даже предложил вместо него свою жену. Жизнь есть жизнь. Тело есть тело.
Так было с ними, но только не с Марией. У нее была вера, и вера придавала ей мужества. Тело ее погибло, но душа продолжала жить.
Она учила Марипосу тому же изначально. Когда ей было страшно, она могла прикоснуться к своей вере, чтобы обрести покой. У Марипосы было что-то, что всегда будет ее утешать.
Для некоторых четки представляли собой бусины на веревочке. Но для Марии это было физическое воплощение ее непоколебимой системы убеждений. Как бы близко ни были ее страхи, на ее стороне было нечто большее, чтобы победить их.
Я хотел умереть с таким же покоем. Я хотел ощутить его вкус на губах, почувствовать его в венах, чтобы он покорил мое сердце, прежде чем мои грехи настигнут меня, чтобы забрать с собой. Я чувствовал, как тьма распадается, разбивается, словно стекло, и все чудовищные тени, выбравшиеся из нее, засасывают меня.
Один.
Два.
Три.
Больше никаких вдохов.
А потом я очнулся. Тито сидел рядом со мной. Я не мог говорить. Мне все еще казалось, что я не могу дышать. Но я знал, что жив, потому что мог чувствовать. Тито обернул четки вокруг моей руки и велел мне держаться.
Я был там, в метафорическом смысле, все еще держась.
Возможно, это был мой последний вздох.
Последний - четвертый.
В «Дольче» проходил вечер только для семьи. Ресторан закрылся для всех, кроме Скарпоне. Они будут пировать, как короли и королевы, они будут смеяться, как если бы Джокер только что поставил самое смешное шоу, и они будут рассказывать своим новым принцам истории о том, что их ждет богатое будущее. Какими могущественными они станут, когда станут королями.
Все. Твою же мать. Чушь.
— Осторожно, ублюдки, — хотелось мне сказать сыновьям Ахилла, — когда убийца перережет вам горло, нож войдет как по маслу. Потому что вспыхивают новости: Может быть только один король. Как вам эти сказки? Да, они довольно высоко. Достаточно высоко, чтобы только один из вас смог добраться до вершины.