Вышел еще один парень с наушником, внимательно оглядывая толпу.
Только не я. Только не я. По крайней мере, пока.
Я выдохнула, когда взгляд его глаз скользнул мимо меня и остановился на женщине, смеющейся над двумя парнями. Он подошел к ней, подал руку, и прежде чем увести, она что-то успела сказать обоим парням. На этот раз человек с наушником пошел не направо, а налево. Они с женщиной направились к лестнице.
Ага. Он ведет ее обратно на улицу. Знала ли она об этом?
Через несколько минут то же самое произошло еще с двумя женщинами, которые смешались с мужчинами в толпе.
Каждый раз, когда парень в костюме приходил осмотреть толпу женщин, мой желудок сжимался. Я поставила стакан на мраморную подставку, чувствуя, что мне уже не так жарко. Все это было плохой идеей. Мне было холодно и жарко одновременно, а руки покрылись мурашками. Меня прошиб холодный пот, и я понадеялась, что косметика Сьерры была не из дешевых. Я промокнула испарину вместо того, чтобы сильно тереть, надеясь, что синяки останутся скрытыми еще некоторое время.
Как раз в тот момент, когда я подумала о том, что поход в туалет - хорошая идея, старикан в подтяжках уселся рядом со мной и сказал что-то по-итальянски.
Я отрицательно покачала головой.
— Я не говорю по-итальянски, — сказала я, мой голос был близок к тому, чтобы выдать, как сильно я нервничаю и меня уже начинало мутить.
— Ах, — сказал он почти со вздохом. — Как вы себя чувствуете?
Добрые глаза под стеклами очков впились в мое лицо, и я не почувствовала необходимости лгать.
— Честно? — выдохнула я. — Не очень хорошо. Это все нервы.
Он кивнул в ответ.
— Я Тито. А вы кто?
— Ма… Сьерра. Сьерра Андруцци.
Его глаза под стеклами очков стали щелочками, и он склонил голову набок.
— Сьерра Андруцци, — повторил он.
— Сьерра Андруцци.
Этот Тито знал, что я не Сьерра. Он внешне не показал своего удивления, что я назвала ее имя, но я просто знала, что он знал. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент передо мной появился еще один человек в костюме и с наушником. Он посмотрел на меня сверху вниз, но ничего не сказал.
Время пришло. 11:11 вечера.
Загадай желание, Мари.
Сделав глубокий вдох, украдкой бросив последний взгляд на Тито с добрыми глазами, я взяла предложенную руку сопровождавшего меня парня. Он повел меня по коридору, подстраиваясь под мой неуклюжий шаг, мимо комнаты с едой, направо, прямо в кромешную тьму.
В темноте запах шоколада казался более концентрированным. Мне стало интересно, восполнят ли мои чувства утраченное зрение. Я ничего не видела, но парень рядом со мной, казалось, знал, куда мы направляемся. Мы ни на что не натолкнулись.
Музыка в этой части тоже казалась более интенсивной. Ритм был насыщенным, пульсирующим, медленным. Певица пела о том, как впала в немилость ради любимого мужчины.
В песне пелось о преданности. Она была до крайности преданной, даже когда любовь сводила ее с ума.
Я не была уверена, как долго мы шли в темноте - пару минут, по крайней мере, - но, когда мы остановились, я почувствовала, как мой сопровождающий толкнул что-то. Затем мы вошли в пространство, имитирующее темноту.
Стены комнаты были темными, все места для сидения обиты черным бархатом, а столы - того же черного цвета. Пространство вокруг нас было полностью монохромным, за исключением двух декоративных дополнений - хрустальной люстры, свисающей с потолка, горящей большим количеством свечей, и самого потолка. Все пространство наверху было выложено перламутром.
— Не хотите ли выпить, Мисс Андруцци? — спросил сопровождающий хриплым голосом.
Не знаю, ты мне скажи, чуть не выплюнула ему в лицо. Я понятия не имела, что меня ждет, и была слишком труслива, чтобы спросить об этом напрямую. Когда я решилась на эту авантюру, я поставила на кон все, что у меня было. И собиралась довести дело до конца.
Такова ставка. Раз и навсегда. Мой последний шанс.
Сделай глубокий вдох, Мари.
— Нет, — сказала я, мой голос был лишь шепотом, вдох, который я сделала, чтобы произнести, выскользнул из моей груди. Может быть, это было мое воображение, но свечи, казалось, качались от невидимого ветерка в комнате, заставляя меня чувствовать, что я оказалась в мире, который существовал в тенях тьмы отдельно от остального мира.