— Влада, я принес тебе чистую одежду. Повешу на дверь.
Молчание его насторожило. Паниковать на пустом месте Соболь не любил, поначалу трезво оценивал происходящее, а уж после делал какие-то выводы. Но, учитывая обстоятельства их знакомства с девчонкой на мосту, не смог отмахнуться от желания изменить принципам, и вошел.
Не вздумала ли опять выкинуть фокус с суицидом…
Оборудовано помещение было согласно его проекту. Отделенные плотными ширмами комнаты предназначались под душевую и ванную, третья, поменьше, выполняла функцию «предбанника». Обычно Нелли, если оставалась у него на ночь, наводила в ней марафет — пользовалась, как салоном красоты.
Влада обнаружилась мирно спящей в ванне. Погруженная по плечи в пенистую воду, она глубоко дышала, положив руки на бортики, черный фарфор оттенял матовый цвет кожи девушки, и гармонировал с темными волосами. Максим переступил с ноги на ногу, скомкав свою старую рубашку, которую отыскал в недрах шкафа.
Взгляд, как мощным магнитом, притягивало к девочке, вернее, к высоко вздымающейся от дыхания груди. При каждом вдохе из-под шапки розовой пены выглядывали крупные, бордовые соски, и это зрелище неожиданно заставило его смутиться. Пришлось напомнить себе, что девчонка — табу, но стоило усилий отвести от неё глаза.
Пока он размышлял, разбудить ли её, или уйти по-тихому, оставив Владу немного отдохнуть, она испуганно дернулась. Увидев его, возвышавшегося над нею, ойкнула, ушла под воду с головой, и Соболь ощутил неловкость, словно застигнутый на месте преступления мальчишка, втайне наблюдающий за девушкой.
— Извини. Я стучал. — счел он нужным сообщить, попятившись к двери.
Бросив рубашку на ширму, поспешно ретировался, и только в коридоре перевел дух. Сердце отбивало дробный марш, с чего бы? И снова шевельнулось в паху легкое возбуждение, окончательно сбив Макса с толку. Что еще за новости, чёрт возьми? В его жизни встречались женщины намного привлекательнее этой мелкой девчонки. Идиотское какое-то наваждение.
Чтобы унять непонятные эмоции, он выудил из бара початую бутылку виски, бросил в стакан кубик льда, и залпом опрокинул спиртное в рот. Обычно это помогало снять напряжение или злость, но сейчас, к его досаде, алкоголь не подействовал.
Пора взять себя в руки. Не хрен страдать ерундой. Эта чёртова реакция на Владу не более, чем провокация требующего разрядки организма. Сексом он с Нелькой занимался дня четыре назад, вот и причина возбуждения. Ему просто надо расслабиться.
Владка с опаской высунулась за дверь, убедилась, что хозяина дома поблизости нет, и начала спешно вытираться. На коже от озноба высыпали мурашки, она энергичнее растерла себя махровым полотенцем, и покосилась на свою одежду. Надевать несвежее белье не очень хотелось, но выбора не было. Не щеголять же без трусов.
Заметив принесенную Максимом рубашку, она быстро накинула её, закуталась плотнее, и решила всё же выстирать трусики. Пользоваться сушилкой она умела, у бабушки раньше постоянно занималась стиркой во время летних каникул.
Пока белье сушилось, в голове бродили назойливые мысли. Что, интересно, подумал Соболь? Ведь он был здесь, когда она спала, сколько ж это минут-то её разглядывал? Щеки густо покрылись краской стыда, Владка прижала к ним ладошки. Посмотрела на себя в круглое зеркало над раковиной, и вздохнула.
Её никогда не считали красавицей, и даже хорошенькой никто не называл. Да и на что тут любоваться? Тощая фигура, бледная кожа, неуклюже длинные ноги. Правда, ступни аккуратные, с красивыми пальчиками, и грудь имеется. Не какие-то там фиги, как у той же Вальки, а настоящая, литая, округлая.
Поддавшись странному порыву, девушка накрыла груди руками, чуть надавила на соски, и ощутила приятное покалывание между бедер. Ласкать себя она научилась давно, но делала это всегда в постели, под одеялом, чтобы не попасться за постыдным занятием мачехе. И вот сейчас, закрыв глаза и закусив губу, вдруг представила, что это его, Соболя, ладони скользят вверх и вниз по набрякшим вершинкам.
Почему возникла столь дикая ассоциация, Владка не поняла. В ушах зашумело, тело медленно просыпалось, жгучие жгутики скрутились в паху. С приоткрытых губ слетел тихий, протяжный стон, и тут за спиной раздались шаги. Взгляд её замер на лице Максима, и она готова была провалиться сквозь пол, лишь бы не видеть этого выражения в его глазах.
Он, наверное, испытывал отвращение к ней. Посчитал распутной дрянью. Спрятав руки за поясницу, Влада почувствовала, как они дрожат, но произнести ничего не сумела. Соболь хрипло заговорил сам: