— Ты в бога веруешь?
— Верую, — выдавил из себя Кешка, украдкой поглядывая на пса и вытирая капли пота, выступившие на лбу.
— Побожись и перекрестись.
Кешка побожился, вытащил из-за пазухи бронзовый крестик, показал его следователю, потом перекрестился и тяжело вздохнул.
— Значит, ты настоящий православный, а вот безбожникам-большевикам помогаешь. Это уже нехорошо.
— Не помогаю, — опять слукавил Кешка.
— Как не помогаешь? Ведь ты же большевистскую прокламацию подсунул начальнику контрразведки прямо в почтовый ящик. Бога побойся! Кому ты помогаешь?! Еретикам?! Кто тебя нагрузил прокламациями в тот день?
— Никто, — искренне ответил беспризорник.
— Дурак ты! Зарядил, как попугай: «никто», «не знаю», «не помогаю». Я даже протокол допроса не веду: хочу все устроить по-хорошему, а ты!
Терпение Прешиперского иссякало. Он искал хоть малейшего промаха мальчика, чтобы ухватиться за какую-нибудь нить и распутать ее до желаемого конца.
— Так-так… хорош гусь, нечего сказать. Значит, хочешь меня провести? Напрасно. Ишь, как насупился! Ну что же, я, как нянька, возиться не буду. Знаешь что, парень? Ты упрям, а в этом деле упрямство не поможет. Хватит дурака валять. Сознавайся. Мне точно известно, что ты распространял партизанские прокламации! Посмотри сюда, — он показал на фотографию, где Кешка был заснят в тот момент, когда вручал женщине афишки. А сам подумал: «А ну посмотрим, что ты скажешь?!»
— Я афишки раздавал про американский боевик, — настороженно ответил беспризорник.
В это время послышался бой стенных часов. Наступила полночь. По лицу контрразведчика было видно, что он вот-вот взорвется. Он встал из-за стола, нахмурился, медленным шагом, позвякивая шпорами, молча прошелся по кабинету и остановился около Кешки.
— Брось фордыбачить. Сам подумай, тебе дают хорошие условия: полную свободу, деньги. А деньги — это экипаж! Лакированные сапоги! Ты будешь сыт, и нос в табаке! Что же тебе еще надо, дурак ты этакий? Сознаешься или нет?! — Удавка сделал длинную паузу и выжидательно посмотрел на мальчика. — Если будешь куражиться, посажу в кутузку, штаны спущу да всыплю розог! — Лицо Прешиперского стало наливаться кровью. Чтобы немного успокоиться, он подошел к столу, достал флягу, налил стопку, выпил и закусил конфетой.
— Я… я партизанские не разбрасывал, я только про боевик, которые мне в типографии дали, — упорствовал Кешка и сам чувствовал, что говорит неубедительно.
— Почему же убегал? Чего ты испугался?! Думаешь сбить меня с толку?! Не выйдет! — после каждой фразы поручик все больше повышал голос.
Мальчику пришли на ум заготовленные им когда-то слова, и он выпалил:
— Я думал, что за сайку меня ловят, сайку я утащил, потому и убегал.
— За кражу сайки? Кто тебя учил так врать?! — крикнул Удавка, ударив по столу кулаком.
Кешка вздрогнул, вскочил со стула, испуганно глядя то на плеть, то на собаку.
— Хватит чертомелить! — опять заорал сыщик вставая.
Кешка хотел бежать, но контрразведчик взмахнул рукой, и собака мигом очутилась около двери, оскалив зубы и загородив дорогу. Кешка шарахнулся от овчарки в угол, весь съежился и наклонил голову.
— Хорошо поешь, да где-то сядешь. Хватит в ступе воду толочь! — взревел Удавка, схватив плетку. Лицо его перекосилось, глаза забегали. Он выскочил из-за стола, широко расставил ноги, заложил за спину руки и вытянул шею. — Ну что мы вхолостую время тратим? Последний раз спрашиваю, слышишь?!
Беспризорник видел, что дела его плохи. Разъяренный Прешиперский будет бить. Это заставило его еще сильнее прижаться к стене.
— Бом-бо-ом! — пробили часы половину первого…
2
На столе зазвонил телефон.
Прешиперский сердито повернулся и нехотя взял трубку.
— Алло! Кто говорит? Что-о?! — Контрразведчик изменился в лице. Держа одной рукой трубку, другой он судорожно искал кнопку электрического звонка. — Какая стрельба?! Уже окружают?! Партизаны?! Город?!
На звонок вошел дежурный.
— Убрать арестованного! — коротко бросил поручик и снова повернулся к телефону. — Господин Осечкин, что вы говорите? Что сказать мадам Градобоевой? У вас с ней связь прервана?.. Хорошо!..
Прешиперский на минуту опустил телефонную трубку, но тут же вновь схватил ее:
— Алло! Дайте адъютанта командира конно-егерского полка. Это кто? А где адъютант? Что-о?! Уже готовятся оставить город? А в каком направлении? По Никольскому тракту? А как же гарнизон? Говоришь, слабо сопротивляется? Что же они так легко отдают большевикам последний клочок русской земли?!