Ване от бойцов первого взвода конного партизанского отряда.
Спешенные партизаны в строгом строю стояли вокруг могилы с приспущенным боевым знаменем, пробитым в нескольких местах пулями.
С другой стороны командира отряда на низкорослой мохнатой лошади ехал Кешка.
Под команду «смирно» командир взвода читал:
ПРИКАЗ
командира конного партизанского отряда
30 января 1920 года № 2 город Никольск-Уссурийск.
За проявленную отвагу и доблесть в распространении партизанских прокламаций в городе Никольск-Уссурийске в условиях жестокого колчаковского режима приказываю:
§ 1
Ивана (кличка «Ворон») — отчество и фамилия неизвестны — посмертно считать бойцом первого взвода конного партизанского отряда.
§ 2
Кешу Башлыкова ввиду несовершеннолетия зачислить в отряд в порядке исключения и назначить ординарцем командира отряда.
§ 3
Лу (фамилия и отчество неизвестны) и Корешка (имя, отчество и фамилия неизвестны) ввиду несовершеннолетия зачислить в первый взвод воспитанниками в порядке исключения.
§ 4
Командирам взводов и всему личному составу отряда беречь наших воспитанников, смотреть за ними, как за своими детьми.
§ 5
Налетова Якова за проявленную отвагу в конно-егерском полку назначить командиром отделения разведчиков и представить к награде.
Раздалась команда.
Прорезая морозный воздух, сотрясая ветви кладбищенских деревьев и подгнившие кресты, троекратно прогремел ружейный салют. Затем послышался и властный голос командира…
Тронулись боевые кони.
Впереди взвода, справа от командира, с перевязанной рукой, висевшей на бинте, в полушубке, широких матросских брюках клеш, надетых навыпуск поверх валенок, верхом на горячем коне лихо сидел матрос Налетов. За ним на конях — отделение разведчиков.
С другой стороны командира отряда на низкорослой мохнатой лошадке ехал Кешка, одетый в теплый полушубок. На боку у него висел артиллерийский тесак, заменявший саблю, за спиной — карабин. Лицо его становилось то чересчур серьезным, то вдруг вспыхивало и озарялось улыбкой, глаза блестели неописуемым счастьем. Он украдкой взглянул на Налетова, который, несмотря на ветер, отбросил за спину армейский башлык, одно ухо прикрыл шевелюрой, а на правое надвинул бескозырку. Подражая ему, Кешка развязал на подбородке веревочки ушанки, задорно приподнял голову, одной рукой уперся в бок, а другую положил на переднюю луку седла.
В первой шеренге партизан ехали на конях Лу и Корешок. Первый был вооружен карабином и артиллерийским тесаком. У второго за спиной висел винтовочный обрез, сбоку — ножевой японский штык. Корешок был обут в мужские сапоги, позвякивавшие шпорами с насечкой. Оба мальчика то радостно переглядывались, то посматривали на матроса Налетова, то на Кешку.
«Ничего, скоро и мы беляков бить будем», — подумал Корешок и погладил по голове своего маленького коня, точно такого же пони, какого он ласкал на Сенном базаре во время ярмарки.
Отряд, сопровождаемый приветствиями взрослых и детей, свернул влево, в город.
Среди толпы стоял поддерживаемый Феклой дед-пастух, с которым Кешка работал на заимке Хватова. Фекла улыбалась и пыталась показать деду Кешку, но у старика слезы застилали глаза, и он, вытянув морщинистую шею, тщетно всматривался в проезжавших конников.
— Запевала, а ну-ка… песню! — крикнул командир.
Колыхнулись пики. Мерно двинулись заиндевевшие кони. Цоканье копыт заглушила звонкая песня, в которой, вырываясь вперед, покрывал все голоса ребячий альт:
Из-за туч выглянуло солнце. Его лучи коснулись кирпичной трубы, вздымавшейся над Суйфунской долиной. На вершине трубы развевалось красное знамя, зовущее к берегам Тихого океана, к последнему штурму.
Уссурийск — Хабаровск.
Н. П. КАРТАВЫЙ
Николай. Павлович Картавый родился в 1910 году в г. Никольск-Уссурийске Приморского края, в семье бедного полтавского казака (отец его в составе русских войск служил в 1900 году в Китае и после демобилизации остался жить на Дальнем Востоке). Отец работал на разных поденных работах. Семья, состоявшая из восьми человек, постоянно жила впроголодь.