Может быть, дело в том, как она держится, или в огне в ее глазах.
А может, в том, как она бросает мне вызов, отказываясь быть управляемой.
Как бы там ни было, я не могу отрицать, что думаю о ней чаще, чем хотел бы признать.
После изнурительной тренировки в спортзале, моей попытки охладиться после разговора с Леорой, я возвращаюсь домой.
Из моей квартиры в пентхаусе открывается захватывающий вид на пляж и город.
Я беру на кухне бутылку холодной воды и делаю долгий глоток, наслаждаясь освежающим вкусом.
Когда я смотрю на окна от пола до потолка, которые простираются отсюда до гостиной, меня охватывает чувство покоя.
Я делаю еще один долгий глоток, чувствуя, как прохладная жидкость успокаивает пересохшее горло, и направляюсь в свою спальню.
Приглушенные серо-голубые тона создают успокаивающую атмосферу, а кровать королевских размеров занимает главное место в комнате, приглашая меня отдохнуть.
Но настоящей жемчужиной моей спальни является балкон с видом на океан.
Выйдя на улицу, я чувствую, как легкий ветерок ласкает мою кожу, донося соленый аромат океана.
Шум волн, бьющихся о берег, это симфония для моих ушей, и все мои заботы и стрессы улетучиваются.
Это моя любимая часть квартиры — святилище внутри святилища.
Понравится ли это Леоре?
Мои собственные мысли удивляют меня. Я никогда не был тем, кто так сильно переживает из-за чьего-то мнения.
Леора сама по себе буря — вихрь мнений и сила, которую, кажется, не остановить.
Она бросает мне вызов, задает вопросы, и почему-то это тревожно привлекает.
Каждая колкость, каждый остроумный ответ служат какой-то цели.
Но я достаточно повидал на своем веку, чтобы понять, что если впустить кого-то в свою жизнь и позволить ему узнать тебя получше, то это часто приводит к боли.
И я получил свою долю такой боли, поэтому я не буду впускать ее.
И все же меня гложут мысли.
Будет ли ей комфортно? Будет ли она чувствовать себя как дома? Потеплеет ли она ко мне?
Не то чтобы я заботился о ее одобрении — нет.
Договор таков, каков он есть, и мы оба это знаем.
Мы связаны контрактом, который не имеет ничего общего с эмоциями.
Но ее комфорт, как ни странно, имеет для меня значение, в чем я не готов признаться.
Я всю жизнь совершенствовался в искусстве отстраненности, держа всех на расстоянии; всех, кроме дяди и Лиама.
Так я выжил и сохранил контроль над собой.
А вот Леора — это как щель в моей броне, трещина, которая пропускает свет.
И это одновременно приводит меня в ярость и интригует.
Я встряхиваю головой, отгоняя мысли, когда встаю.
Эта квартира - еще один кусочек в сложной головоломке, которую представляет собой наша договоренность.
Я направляюсь в ванную комнату и захожу в душ со стеклянными стенками.
Когда я наконец ступаю под горячую воду, я издаю стон облегчения, смывая с себя напряжение.
Я намыливаю тело, наслаждаясь тем, как аромат наполняет комнату.
Не успеваю я расслабиться, как в голове всплывает Леора, и все, что я вижу, — это ее задница в джинсах.
Мое тело немедленно реагирует, и я отгоняю желание прикоснуться к себе, думая о ней.
Вместо этого я поворачиваю рычаг на холод и стою под ледяной водой, проклиная ее.
Шок выбивает меня из колеи.
Почему я не могу выбросить ее из головы?
Это нелепо. Я всегда гордился тем, что держу себя в руках, что умею разделять эмоции и физические желания.
Но с тех пор, как в моей жизни появилась Леора, как будто переключился выключатель.
Я не могу избавиться от того, как мое тело реагирует на ее присутствие — едва заметное учащение сердцебиения и отвлекающее подергивание члена.
Мои мысли блуждают, когда я должен быть сосредоточен на более важных делах, притягиваемые магнитом ее присутствия.
Она раздражает меня на каждой остановке, я не должен думать о ней таким образом, черт возьми.
Я делаю глубокий вдох, заставляя себя сосредоточиться на холодной воде, бьющей на меня.
Это резкий контраст с жаром, который нарастал во мне, — напоминание о том, что мне нужно вернуть контроль.
Эта ситуация, этот расклад, все и так непросто без лишних осложнений.
Леора может бросить мне не один вызов, но я не могу позволить ей так влиять на меня.
Я выключаю воду и выхожу из душа, прихватив полотенце, чтобы вытереться.
Пока я стою там, я даю себе безмолвное обещание: Я не позволю мыслям о Леоре отвлечь меня.
Я буду продолжать действовать, сохранять дистанцию и следить за тем, чтобы это соглашение оставалось сугубо деловым.
Потому что, запутавшись в эмоциях и желаниях, я только еще больше усложню ситуацию, а это последнее, что мне нужно.
После душа я одеваюсь в темно-синий костюм от Armani и простую белую рубашку на пуговицах.
Я смотрю на свое отражение в зеркале: мои вьющиеся волосы, как обычно, выглядят непослушными, но я не пытаюсь их укротить.
По мнению некоторых, это часть моего обаяния.
Моя мама была одной из них: она всегда позволяла мне распускать волосы, настаивая на том, что это демонстрирует мой дикий дух.
Я надеваю коричневые кожаные туфли и направляюсь в гостиную, захватив по пути ключи и телефон.
Выходя из лифта на парковку, я направляюсь к своей машине — элегантному черному Mersedes-Benz и открываю ее нажатием кнопки.
На зеркале заднего вида висят четки моей матери, белые и золотые, и я прикасаюсь к ним, как всегда, перед тем, как завести машину.
Мотор взревел, и я поехал по оживленным улицам, чтобы забрать свою новую невесту.
Подъехав к отелю, я вижу, что Леора ждет снаружи.
Давай покончим с этим вечером.
Я выхожу из машины и иду к ней, ощущая прилив гордости и собственничества при виде ее внешности: черное платье обтягивает ее изгибы во всех нужных местах, а вид ее подтянутых ног привлекает мое внимание больше, чем я хотел бы признать.
Ее каштановые волосы волнами рассыпаются по плечам, а в зеленых глазах блестит решимость, напоминающая о том, что ее нельзя недооценивать.
— Леора. — Говорю я, кивая. — Ты... ...хорошо выглядишь. — Я неловко отодвигаюсь, моя попытка сделать комплимент провалилась. — Я имею в виду, это отличное платье.
Напряжение между нами ощутимо. Приподнимая бровь, она отвечает натянутой улыбкой:
— Спасибо, Лукас. Ты сегодня просто очарователен.
Я игнорирую ее укол в свой адрес, мой взгляд переходит на ее губы; они выглядят греховно полными, накрашенными розовым оттенком, который прекрасно дополняет ее цвет лица.
Должно быть, в прошлой жизни она была сиреной, заманивающей мужчин в самые глубокие воды, а затем топящей их.
Не думаю, что она осознает, насколько сильное влияние она оказывает на мужское население, учитывая, что она совершенно не замечает голодного взгляда одного из швейцаров отеля.
Он практически раздевает ее глазами, и мне это не нравится.
Совсем не нравится.
Инстинктивно я обхватываю Леору за талию и снова бросаю взгляд на швейцара, выражение моего лица жесткое, как молчаливое предупреждение: Она со мной.