Я присоединяюсь к ее смеху, наслаждаясь абсурдностью нашей выдуманной истории.
Конечно, она права — никто никогда не поверит в эту историю.
Да и мне бы это не понравилось.
И все же, как бы я ни был против этого брака, мысль о том, чтобы когда-нибудь сделать кому-нибудь предложение, всегда была у меня в голове.
Я помню историю о том, как мой отец сделал предложение моей маме, историю, которую я лелеял долгие годы.
Мама прилетела в свой родной город в Ливане, чтобы навестить мою бабушку.
С помощью моего дяди отец проделал весь путь из США, чтобы сделать ей сюрприз.
Вместо того чтобы просто доехать до ее любимого места, Хариссы, отец запланировал нечто более авантюрное: он повез ее на канатной дороге. Когда они поднялись на высоту около 500 метров над уровнем моря, он опустился на одно колено, отчего вся канатная дорога затряслась, а моя мама вскрикнула от страха. Они всегда шутили, что мама, наверное, согласилась выйти замуж за моего отца, потому что боялась. Когда она умерла, я сохранил ее кольцо; это драгоценное воспоминание об их любви, которое я буду лелеять вечно, и я сохранил его для того времени, когда придет мое время.
Когда-нибудь мне суждено найти свою пару, но в последние годы я был слишком занят, чтобы активно искать ее.
— Ладно, но давай на секунду станем серьезными.
Голос Леоры возвращает меня к реальности.
К реальности, в которой я женат на девушке, которую едва знаю.
Я не могу не думать о том, что моя мама была бы разочарована во мне, хотя я делаю это ради нашего имени и наших отелей.
В ее сердце было столько любви, но она не любила ничего, связанного с бизнесом, — она считала, что это портит людей; что, когда в дело вмешиваются деньги, это отнимает у них ценности и мораль.
Неужели я превратился в человека, которого она презирала?
При этой мысли меня охватывает чувство вины. Но я беру себя в руки и рассказываю Леоре более реалистичную историю, которую мы можем использовать.
— Мы начали общаться полгода назад. Я случайно нашел тебя в социальных сетях, подумал, что ты красивая, и «залез в твои сообщения». Мы начали общаться каждый день, шутить и делиться тем, чем никогда не делились ни с кем, и в процессе постепенно влюбились друг в друга. Во время моей командировки в Нью-Йорк три месяца назад мы наконец встретились. Мы сразу поняли, что хотим быть вместе. Когда ты знаешь - ты знаешь. Поэтому я отвел тебя на красивую крышу и сделал предложение под звездным небом. Ты согласилась, и теперь ты здесь. Мы оба решили не устраивать пышную свадьбу, но Антуан удивил нас небольшим праздником.
На ее лице появилось разочарованное выражение. Игривый блеск, который был раньше, кажется, исчез.
— Хорошо. — Она смотрит на меня вопросительно. Как будто она почувствовала во мне изменения и хочет знать, почему. — Лукас, ты...
Мой телефон звонит, прерывая ее. Я смотрю на телефон и вижу, что звонят от входной двери.
— Похоже, наша пицца уже здесь. — Я быстро оправдываюсь.
Передавая деньги, я чувствую облегчение от того, что меня прервали.
— Пиццу привезли. — Говорю я, ставя ее на журнальный столик. — Голодна?
Леора улыбается, и ее большие зеленые глаза загораются, когда она кивает.
— Умираю с голоду.
Я иду за бутылкой вина.
— Белое или красное?
— Белое, пожалуйста.
Я выбираю Chapoutier Roussanne и несу его к столу с двумя бокалами.
Мы поглощаем пиццу, и по мере того, как мы едим, прежнее напряжение рассеивается, и разговор между нами течет легко.
Я узнаю, что Леора не любит морепродукты и черный кофе, она предпочитает капучино, и что у нее своеобразная одержимость фильмом под названием «Mamma Mia».
Когда она узнала, что я понятия не имею, о чем она говорит, ее лицо озарилось энтузиазмом, и она начала оживленно описывать фильм и то, что мы должны посмотреть его вместе.
Слушать, как она рассказывает об этом с такой страстью, было странно, и я почувствовал, что втягиваюсь в ее волнение.
Честно говоря, фильм звучит неплохо.
Когда разговор затихает, она поворачивается ко мне, ее глаза пытаются скрыть опасение.
— Лукас, могу я тебя кое о чем спросить?
— Конечно.
— Ты узнал меня, когда я подошла к тебе в клубе?
Ее вопрос застал меня врасплох.
— Нет, не узнал. — Отвечаю я, стараясь говорить непринужденно, не желая, чтобы она чувствовала себя неловко от того, что я действительно сначала узнал ее.
Я вспомнил ее, как только увидел. Как я мог забыть такое лицо, как у нее?
Я вижу, как она опускает плечи и переводит взгляд на тарелку, стоящую у нее на коленях, и тень разочарования проступает на ее лице.
Черт, неправильный ответ.
— О.
Она молчит несколько секунд, кажется, погрузившись в глубокую задумчивость.
Когда она поднимает на меня глаза, ее брови нахмурены, а позвоночник напряжен, как будто она набирается храбрости.
— Тогда почему ты вел себя как полный придурок?
В ее голосе звучит гнев, а в зеленых глазах горит огонь.
Я?
Придурок?
Ладно, давайте вернемся назад.
— Ты бросила в меня бокал. — Отвечаю я.
— Потому что ты был груб!
Ее голос слегка повышается, и девушка, которая несколько минут назад выглядела грустной, теперь сменяется враждебной.
— Ты бросаешь бокал в каждого, кто тебе грубит? Или только в парней, выбранных для твоих «миссий», Леора? Так ты поступаешь, когда не получаешь своего?
— Прости?
— Я подслушал, как ты и твои маленькие друзья разговаривали. Ты подошла ко мне только для того, чтобы выполнить задание и использовать меня.
Я говорю совершенно искренне, и мои слова повисают в воздухе.
Люди использовали меня и раньше, когда я был моложе, — либо за деньги, либо для того, чтобы сделать скачок в карьере.
Потом они бросали меня, как горящую спичку.
Я привык к такому поведению и не позволю ему повториться.
Ее удивление очевидно, и я внутренне улыбаюсь.
Лукас, один.
Леора — ноль.
На мое замечание ее глаза темнеют и становятся почти такими же, как мои.
Она встает, стиснув зубы и сжав руки в кулаки.
— Я использовала тебя? — Огрызается она, указывая на меня пальцем. — Это «пари» было для того, чтобы я обрела уверенность в себе, поговорив с мужчиной после того, как мой бывший изменил мне.
Ее бывший изменил ей? Внезапно я вспоминаю подслушанный разговор о некоем Джоне, которого я считал придурком, и, похоже, я был прав.
Я чувствую, как сжимается моя челюсть.
Ее глаза вспыхивают.
Если бы взгляды могли убивать, я бы сгорел на месте.
Я пытаюсь снять напряжение, чтобы мы могли все обсудить.
— Леора, откуда мне было знать о...
— Оставь это. — Прерывает она, ее голос прорезает напряжение. — Это не оправдывает твое поведение.
В комнате воцаряется тишина, тяжелая от невысказанных слов, и в этот момент я не знаю, как именно реагировать.