Пока мы ехали в лифте, я пытался занять ее, задавая кучу вопросов о книгах.
Ее глаза загорелись, и она начала лепетать о так называемых тропах — видимо, ее любимая «от врагов к любовникам».
К сожалению, этого было недостаточно, чтобы она не испугалась.
Несмотря на то, что она говорила, ее все еще трясло, она суетилась и судорожно оглядывалась по сторонам.
Мы поработаем над ее страхом, и когда ей станет легче, я отведу ее обратно в старый офис, чтобы помочь ей справиться с этим.
Если это произойдет в течение года, потому что после этого она вернется домой. Пока же чем спокойнее она будет себя чувствовать, тем лучше будет выполнять свою работу.
Во время работы я слышу отчетливый стук в дверь. Это не просто стук, это ритмичная мелодия песни «Shave and a Haircut» с намеренной паузой в конце, которая ждет, когда я закончу.
Не обращая внимания на паузу, я зову:
— Входи, Лиам.
Он входит в мой кабинет с непринужденной манерой поведения и нотками раздражения в голосе:
— Ты оставил меня в подвешенном состоянии.
Не в настроении вести светскую беседу, я спрашиваю:
— Что тебе нужно, Лиам?
— Аmmо хотел, чтобы я занес тебе эти бумаги. — Говорит он, протягивая мне стопку бумаг, касающихся ремонта офиса.
— Отлично, спасибо. — Говорю я пренебрежительно, но потом вспоминаю, что мне нужны его обновления. — Пока ты здесь, ты можешь проинформировать меня об отелях. Как дела у отеля в Барселоне?
Он опускается в кресло напротив меня.
— Все идет хорошо. Несколько недель назад у нас был большой девичник, пока я был у тебя в гостях, и скажу я тебе, что эти девушки были дикими.
Его комментарий сопровождается хихиканьем, а во мне поднимается раздражение из-за его глупых мыслей.
— Тот, что в Порту?
— Это хорошо. Там был инцидент, но я держу его под контролем.
Я точно знаю, о каком инциденте он говорит.
— Ты имеешь в виду тот инцидент, когда ты лишил нас самой большой суммы дохода, которую мы могли бы получить за последние годы, потому что испортил свадьбу?
— Я не портил свадьбу.
— Ты трахнул невесту, Лиам.
— Ну, она явно не хотела выходить замуж за старика — я практически спас ее.
Беззаботность в его голосе бесит, и я изо всех сил стараюсь не злиться.
— Какой герой. — Бормочу я, прежде чем вернуть внимание, надеясь, что это заставит его покинуть мой кабинет, но он еще не закончил.
— Почему ты не сказал мне, что выходишь замуж, или что ты вообще кого-то встретил? — Спрашивает Лиам, в его голосе звучит искренняя обида.
— Почему я должен был это сделать?
— Потому что я твой брат.
— Каким братом ты был. — Саркастически пробормотал я, чувствуя укол вины за то, что произнес это вслух.
Лиам на мгновение опускает взгляд на свои руки, прежде чем встретиться с моим взглядом.
— Слушай, я знаю, что был не самым лучшим братом, но это не значит, что ты мне безразличен. Я просто хотел, чтобы ты рассказал мне об этом важном событии в твоей жизни.
— Я тебе ничего не должен. — Отвечаю я, чувствуя себя защитником.
— О чем ты говоришь?
— Тебе нужно что-то еще, Лиам? У меня много работы.
— Я не уйду, пока ты не скажешь мне, какого черта ты так злишься. — Почти рычит он.
Наши глаза встречаются, и я чувствую, как в моих вспыхивает огонь.
Я злюсь.
Я так зол, но больше всего я разочарован в нем.
После того как мы потеряли родителей, он был и остается моим единственным безопасным местом.
Ему было всего три года, когда они умерли, и на меня легла ответственность присматривать за ним.
Я присутствовал при каждом событии в его жизни, хорошем и плохом. Этим не стоит гордиться, это то, что братья должны делать друг для друга.
Я бы никогда не использовал это против него, но в тот момент, когда я больше всего нуждался в его поддержке, он меня бросил.
— Говори, Лукас. Чертовы разговоры. Боже упаси тебя от этого! Ты не сказал мне ни слова за последние шесть месяцев.
Я резко встаю, и мой стул падает за мной.
Мой голос повышается от разочарования, и эмоции, которые я сдерживал, наконец выходят на поверхность.
— Я не сказал тебе ни слова? — Повторяю я, сильнее вдавливая палец в грудь. — Ты ушел, Лиам! Как только мы узнали о раке Аmmо, ты бросил нас. Я надеялся, что ты сделаешь шаг вперед и разделишь со мной часть ответственности. Но вместо этого ты предпочел продолжать жить тусовочной жизнью с новой женщиной на руках каждую ночь.
Мой голос трещит от обиды и легкой зависти к его жизни.
Выражение лица Лиама становится оборонительным.
— У меня есть обязанности. У меня также есть работа, о которой я забочусь. Как ты думаешь, кто следит за всеми нашими международными отелями? Это я! Кто посылает вам, ребята, все отчеты? Я!
Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, прежде чем ответить.
— Я знаю, что у тебя есть работа, Лиам. Но ты не можешь ожидать, что я поверю, будто ты не смог найти время для своего дяди, человека, который вырастил тебя, когда он нуждался в тебе больше всего. Ты даже не удосужился позвонить или написать сообщение в течение нескольких месяцев, а теперь ведешь себя так, будто я должен объяснять тебе свою личную жизнь.
Выражение лица Лиама немного смягчается, но я все равно вижу в его глазах нотки неприязни.
— Лукас, я разговариваю с ним почти каждый день. Как ты мог подумать, что он мне безразличен?
Я этого не знал.
Я не знал, что он выкраивает время из своих вечеринок, чтобы поговорить с нашим дядей. Но даже если так, это означает, что Лиам никогда не пытался связаться со мной так же, как с нашим дядей. Он решил не связываться со мной, и от этого еще больнее.
— Я рад, что ты так думаешь.
Я поднимаю стул, но Лиам оказывается там раньше, чем я успеваю это сделать.
— Ты не можешь расстраиваться из-за того, что тебя не касается.
Он делает шаг ближе ко мне, его рука тянется, чтобы коснуться моей руки.
Я отстраняюсь от его прикосновения, как будто она горит.
— Ты даже не удосужился сказать мне, что уезжаешь, Лиам. Ты бросил меня, когда я нуждался в тебе.
Мои руки дрожат, и я ненавижу, что становлюсь эмоциональным.
Ненавижу.
Лиам делает шаг назад, кажется, понимая мое разочарование.
— Я не должен был уезжать надолго, Лукас. Мне нужно было немного пространства и времени. Все было так подавляюще.
— А ты не думаешь, что для меня это тоже было чересчур?
Мои плечи опускаются. Я устал. Я устал от этой постоянной борьбы, от энергии, которая требуется для ее поддержания. Как будто сама моя сущность формируется под воздействием этого неослабевающего гнева.
— Прости, что я уехал и не связался с тобой. Было несправедливо оставлять тебя справляться со всем в одиночку.
Его глаза, полные сожаления, изучают меня, как всегда, когда мы были моложе.
Лиам всегда умел читать людей.
Он чувствует все, что чувствуют они, и как бы ни было хорошо это качество, мне не нравится, когда он применяет его ко мне.
— Надолго ли ты останешься в этот раз?
Лиам кладет руку мне на плечо и улыбается:
— Я пока не планирую обратную дорогу.