— Это был лучший секс в моей жизни. Не думаю, что когда-нибудь смогу насытиться тобой.
— Я не ожидала, что утро пройдет именно так. — С усмешкой говорит она мне в губы, а ее палец снова переходит к моим татуировкам.
— Я тоже, но это то, на что я надеялся. Я так долго этого хотел.
Ее палец обводит татуировку на моей груди.
— Что означает 1995?
Мое сердце на секунду замирает, когда я вспоминаю, зачем я вообще сделал эту татуировку.
— Это год, когда умерли мои родители.
На мгновение она замолкает, ее прикосновение задерживается на татуировке, посвященной болезненной главе моей жизни. Я чувствую тяжесть невысказанного сочувствия в ее взгляде.
— Мне очень жаль. — Наконец шепчет она, в ее глазах отражается смесь понимания и сострадания.
Я киваю, ценя ее молчаливую поддержку.
— Это было очень давно. Но они бы тебя любили.
— Ты так думаешь?
— Я так думаю.
Она прижимается ко мне, и я крепче прижимаю ее к своей груди.
Ее голос меняется, и она поднимает другую тему.
— Почему ты не воспользовался шансом в Париже? Я практически бросилась к тебе.
В ее голосе звучит нотка смущения, и от этого я чувствую себя самым маленьким человеком на земле.
Я так плохо справился со всей этой ситуацией; я должен был дать ей понять, как сильно я ее хочу, вместо того чтобы называть ее своей подругой.
— Поверь, я хотел, но я бы никогда не воспользовался тобой, пока ты пьяна, Леора.
— Ты бы не воспользовался мной. Я хотела тебя. — Спокойно говорит она.
— Я тоже хотел тебя, только трезвую.
Она не отвечает.
— Прости, я должен был лучше справиться с этим. — Говорю я, и ее пальцы легонько касаются моей кожи в ободряющем жесте.
— И мне жаль, что я солгала тебе.
На этот раз ее извинения попадают в самую точку, хотя где-то в глубине моего желудка все еще живет разочарование.
— Все, чего я хочу, это двигаться вперед. У нас все в порядке?
— Мы более чем в порядке.
Она меняет положение, двигаясь так, чтобы оказаться на мне сверху.
Ее грудь теперь на виду, и я приподнимаюсь, чтобы поцеловать ее.
— У меня есть вопрос.
— Валяй. — Говорю я, любопытствуя, что у нее на уме.
— Что означает «Ya Amar»?
— Это значит, что ты моя луна.
Потому что в этот момент она — свет, который ведет меня в темноте.
Моя единственная настоящая луна.
Она улыбается, кажется, довольная ответом, наклоняется и находит губами мою шею.
Тепло ее прикосновений вызывает дрожь по позвоночнику, когда она оставляет дорожку из нежных поцелуев на моей шее.
Ее язык находит мочку моего уха, и я вздрагиваю.
— Могу я спросить тебя еще кое о чем? — Спрашивает она.
— Конечно.
— У тебя есть какие-нибудь фантазии?
— Все мои фантазии включают тебя.
Похоже, мой ответ был правильным, потому что она захватывает мои губы в свои и целует меня до безумия медленно.
— Ты на мне — это первая. — Дышу я ей в губы, шлепая по попке, удерживая ее, пока она теребит мой, уже полностью проснувшийся, член.
— Хочешь еще? — Спрашиваю я.
— Мне нужно больше. Ты мне нужен.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ЛУКАС
После того как я снова трахнул ее в моей постели, а затем в душе — мое новое любимое занятие, должен добавить, мы оба оделись и отправились в офис. На этот раз мы шли рука об руку, и это было по-настоящему. Как будто мы больше не притворяемся. Ее рука идеально ложится в мою, и я хочу, чтобы она там и оставалась.
— Bonjour. — Приветствует нас Камилла с ухмылкой на лице.
— Bonjour. — Отвечаем мы с Леорой одновременно.
— Твой дядя ждет вас в кабинете.
Я хмурюсь: что он здесь делает? Он должен был отдыхать. Лиам позвонил мне два дня назад и сказал, что он очень устал. В его легких и в груди начала скапливаться жидкость, которую врачи откачали, но сказали ему отдыхать. Нахождение в моем офисе — это не отдых.
Мы входим в мой кабинет, и я вижу, как он поднимается на нетвердых ногах. Он распахивает руки, приветствуя нас, и мы по очереди здороваемся с ним.
— Привет, Ammo, kifak lyom? — Спрашиваю я, желая узнать, как он себя чувствует сегодня.
— Ahsan, ebni. — Отвечает он.
Внимание Леоры вопросительно переключается на меня.
— Он чувствует себя лучше.
Ее рука снова нежно обхватывает мою, и мы садимся. Я чувствую на себе пристальный взгляд дяди, который следит за каждым нашим движением.
Уголки его рта приподнимаются, образуя легкую любопытную улыбку.
— Кажется, вы двое ладите.
Я обмениваюсь взглядом с Леорой, и она пытается спрятать улыбку за рукой. В конце концов нам это удается.
— Как бы мне ни нравилось видеть тебя, есть ли причина, по которой ты нашел время спуститься сюда, когда должен отдыхать?
— О, я буду отдыхать, когда умру. — Говорит он так, будто это шутка, но это не смешно, потому что, по словам врачей, он скоро умрет.
— Не смотри на меня так, я шучу. Я здесь, потому что мне захотелось сменить обстановку, а видеть тебя всегда приятно.
Стук в дверь, а затем голос Лиама прерывают нас.
— Посмотрите-ка, вся семья здесь. — Говорит он с огромной улыбкой на лице.
Каким бы усталым ни выглядел мой дядя, при виде Лиама он начинает светиться. Он смотрит между нами, его глаза начинают наполняться слезами, и Леора подхватывает ситуацию.
— Может, я пойду и принесу нам кофе? — Предлагает она, наклоняясь и нежно целуя меня в щеку, а затем поворачивается, чтобы выйти из офиса.
— Похоже, фиктивный брак превратился в настоящий. — Констатирует Лиам, и его комментарий застает меня врасплох.
— Подожди, как ты... — Начинаю я, но Лиам хихикает, прерывая меня.
— Расслабься, Лукас. Может, меня и не было какое-то время, но я не в беспамятстве. Я знаю тебя, брат, и я наблюдал за вами обоими. — Говорит Лиам с озорным блеском в глазах. — А еще я мог найти копию твоего контракта, когда помогал Аmmo с бумагами после вашей так называемой свадьбы.
Я опешил.
— Ты знал об этом так давно?
Он кивает.
— Да.
— Но ты никогда ничего не говорил. — Тихо пробормотал я.
— С чего бы? — Лиам отвечает со знающей улыбкой. — Я видел, как вы оба смотрели друг на друга. Все было по-настоящему с самого начала. Вы оба просто не осознавали этого.
Его слова омывают меня, наполняя теплом, которого мне так не хватало. Напряжение, грызшее меня несколько месяцев, словно отпускает, и с моих губ срывается искренний смех. Прошло слишком много времени с тех пор, как я так смеялась вместе с Лиамом.
— Значит, вся эта история с тем, что я пригласил ее на благотворительный ужин, была просто твоей попыткой сделать что? — Спрашиваю я.
— Я пытался убедить тебя поступить правильно, не позволяя твоей гордости встать на пути того, что, как я знаю, предназначено для тебя.
— Ты не перестаешь меня удивлять, брат. — Говорю я ему, вставая со стула, и подхожу к нему.