— Птиц.
— Птиц? — Я взяла чашку и заглянула внутрь. И вот... птицы в полете. Даже я смогла их различить.
— Мне нужно тебе объяснять, что это значит? — спросила мама, приподняв бровь. — Лети, моя дорогая. Лети.
13. Натали
И я полетела.
Через две недели я находилась в своей квартире в Верхнем Вест-Сайде. Нью-Йорк мог разрушить мою жизнь. Но он также принес мне все, чего так желало мое сердце. Он был городом грез, и я намеревалась окунуться в него с головой.
Но город не помогал рассеять ноющий страх, говоривший, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Или что переезд сюда может не помочь. А вдруг я тоже не смогу писать в Нью-Йорке.
Я выбросила эту мысль. Волноваться по этому поводу было бесполезно. Я переехала в Нью-Йорк, чтобы писать и буду писать.
Как только закончу распаковывать вещи. Это было потрясающе, количество вещей, которые я не накопила, живя на чемодане в течение полутора лет, а затем живя в гостевой спальне моей лучшей подруги в течение года. У меня действительно ничего не было, мне повезло, что я смогла все перевезти в свою маленькую квартирку.
Но, во второй половине дня, я решила, что достаточно уже все распаковала. Писать, скорее всего, придется завтра, так как я обещала Льюису отпраздновать с ним мой переезд, когда он вернется с работы. Он писал весь день мне эсэмэски, не могла отрицать, что у меня в животе порхали бабочки от предвкушения встречи.
Раздался звонок в дверь квартиры. Я взвизгнула от волнения и бросилась открывать.
Я нажала кнопку и сказала:
— Да?
— Натали, это Льюис. Открывай.
— Ура! Сейчас. — Я нажала на кнопку домофона и стала расхаживать перед дверью, пока не услышала стук.
Рывком распахнула дверь. В дверном проеме стоял Льюис Уоррен, чертовски сексуальный в белой рубашке на пуговицах, закатанной до локтей, с перекинутой через руку курткой и бутылкой шампанского в руке.
Его лицо расплылось в широкой улыбке.
— Привет, красавица.
— Привет, — выдохнула я.
Я была весь день взволнована и возбуждена перед этой встречей. Беспокоилась, что искра, промелькнувшая между нами, угасла. Вдруг он увидит во мне не то, что раньше. Или теперь, когда я жила здесь, у нас ничего не выйдет, потому что я не из Верхнего Ист-Сайда... или еще из-за чего-нибудь. Или у меня заговорит совесть насчет Пенна, что мы поступаем неправильно и не должны.
Но теперь, стоя перед ним, все мои сомнения исчезли.
Он сгреб меня в объятия.
— Я так рада, что ты решилась переехать. Последние три недели были настоящей пыткой.
— Я тоже рада, что переехала, — сказала я со смехом и отступила, жестом пригласив его войти. — Входи же. У меня маленькая квартирка, но я влюблена в нее.
Он вошел внутрь и поднял бутылку шампанского.
— Подарок на новоселье.
— О, ничего себе. Спасибо. — Я уставилась на желтую этикетку широко раскрытыми глазами, прежде чем положить ее в пустой холодильник. Это было модное, дорогое шампанское, а не дешевая дрянь, которой мы с Эми отпраздновали это событие. — Теперь я знаю, что у меня будет на ужин.
Он усмехнулся и бросил свою черную куртку на диван.
— Итак, вот она та самая твоя квартира.
— Ага, — сказала я, внезапно увидев какой она должна показаться ему крошечной. — Я знаю, что она небольшая, но...
— Эй. — Он поднял руку. — Ты не должна ее принижать ради меня. В конце концов, это я помог тебе ее найти. И это именно то, что ты хотела, верно?
Я молча кивнула. Потому что это была именно та квартира, которую я искала. И была поражена, когда Льюис случайно наткнулся на нее.
— Абсолютно. Я имею в виду, посмотри на эти стены из кирпича. — Я указала на стену гостиной. — И... и... я живу в ней одна. Никаких соседей по комнате или еще чего-нибудь.
— Довольно впечатляюще для твоей первой нью-йоркской квартиры. Думаю, что у большинства людей есть как минимум пять соседей по квартире. У меня их было четверо.
— Что? Не может быть! Ты же Уоррен.
— Как и мои родители и две младшие сестры.
Я усмехнулась.
— Я забыла про Шарлотту и Этту.
— Ты явно не жила с ними. Они неуправляемые хулиганки.
— И то что ты был старше, тебе было ненамного лучше, не так ли?
— О, хуже, гораздо хуже, — сказал он, подмигнув.
— Я даже не удивляюсь.
Я могла только догадываться, зная о прошлом Пенна. При этой мысли я слегка съежилась. Когда я забывала, что Пенн и Льюис были лучшими друзьями, мне было гораздо легче находиться в обществе Льюиса.
Я отвернулась от Льюиса, чтобы надеть куртку. Я не хотела портить наш вечер. Мы оба ждали его с нетерпением.
Я попыталась скрыть эмоции, когда снова повернулась к нему.
— Ну, что скажешь, если мы выберемся отсюда?
Льюис кивнул, не думала, что от него укрылось мое замешательство. Он снова натянул куртку, и мы спустились по лестнице на первый этаж. Я вздрогнула от ледяного холода. Гораздо холоднее, чем было утром в Чарльстоне. Я натянула перчатки, готовясь к прогулке.
Но Льюис указал на черный «Мерседес» перед моим домом.
— Мой водитель ждет.
— О, у тебя есть водитель.
Он кивнул, открывая заднюю дверь.
— Как ты думаешь, мы добрались до твоего отеля, когда ты приезжала в тот раз?
— Знаешь... я была так пьяна, мало, что помню.
— Я это очень хорошо помню.
Румянец окрасил щеки, когда я скользнула на заднее сиденье. В прошлый раз, когда мы сидели вдвоем на заднем сиденье этого «Мерседеса», я была по отношению к нему слишком настойчива. Сейчас было неловко, учитывая, что была трезвой.
И это напомнило мне о том, насколько разнятся наши миры. Конечно, у Льюиса был водитель. Он наслаждался обществом и стилем жизни с рождения, не имея ни единого морального возражения против своего воспитания. Мне необходимо было заставить замолчать голос в моей голове, который говорил, что это проблема. Он не был Пенном. Я и не хотела Пенна.
— Куда мы едем? — Спросила я Льюиса, как только он оказался внутри, и машина тронулась с места.
— Сюрприз. Думаю, тебе понравится.
— Я люблю сюрпризы, — призналась я.
— Хорошо. Я планирую делать для тебя много сюрпризов. — Он обратил все свое внимание на меня. — Расскажи мне о поездке сюда. Я до сих пор не могу поверить, что ты приехала на машине одна.
— О, вообще-то это было здорово. Я люблю колесить по дорогам. Как-то летом мы с Эми доехали за три недели до самого Лос-Анджелеса. Этот путь был ничто по сравнению с тем. Он вошел в одну из моих книг.
Он задумчиво сдвинул брови.
— Ты уже передала агенту и издательству ее?
Я отрицательно покачала головой.
— Нет, я писала ее до «Пари», пока до сих пор за нее не садилась.
— А сейчас ты занята новой книгой? Ты уже придумала название?
— Я склоняюсь к названию «Спорный вопрос». Потому что никто из героев книги на самом деле не знает правды и не знают всех сторон истории, кроме того, что произошло.
— Мне нравится название. — Он придвинулся чуть ближе, наши плечи не соприкоснулись. Дрожь пробежала по моему телу. — Итак... когда же я смогу ее прочесть?
Я рассмеялась.
— Никогда!
— Натали! Ну, давай. Я твой самый большой поклонник.
— Так странно звучит, — сказала я ему, закрывая лицо. — Я даже не знаю, что это значит.
— Это значит, что ты блестящий писатель, и я хочу читать больше твоих книг. Дай мне ее прочесть. Прошу тебя, я просто умираю от желания прочесть «Спорный вопрос».
— Не получится. Никто не читает мои книги до выхода, кроме моего агента и редактора. Я никогда никому не позволяю их читать раньше времени. Думаю, у меня бы началась настоящая крапивница, если бы знала, что ты ее читаешь.
— Не может быть, неужели все так может быть плохо.
— Именно, клянусь. Эми как-то тайком прочитала одну главу, меня чуть не стошнило от этого.
Он рассмеялся и покачал головой.
— Думаю, это все у тебя в голове.
— Возможно, а что, если я не смогу ее дописать? А ты прочтешь половину и будешь думать, а я…
Он закатил глаза, глядя на меня.
— Натали, такое невозможно.
— О, вполне возможно. Но, надеюсь, не с этой книгой, так как я уже рассказала о ней своему агенту, она рассказала о ней Джиллиан, я переехала в Нью-Йорк, чтобы закончить и продать эту чертовую книгу.
— Все образуется, — заверил он меня. — Никто в Уоррене так сильно не хочет, чтобы твоя карьера продолжалась так же успешно, как я. Но я все же хочу предположить, что ты переехала сюда еще и по другой причине, не только связанной с твоей музой.
— А? — Прошептала я.
Напряжение потрескивало между нами.
Его рука скользнула по моим коленям, потянулась к моим пальцам, он переплел наши пальцы. Его большой палец нежно поглаживал мой, будто изучал мои ощущения. И пока мои мысли были полностью заняты ощущением от его поглаживающего пальца (длинные пальцы, широкая ладонь и удивительно мягкая), мои глаза были прикованы к его глазам.
— Я хотел бы предположить, что ты переехала сюда из-за меня. Что я помог тебе вернуться к писательству, пока ты была здесь. И теперь, когда ты живешь в моем городе, я смогу помочь тебе еще больше. — Он поднес наши сцепленные руки к губам и нежно поцеловал мою руку. — Тебя это устраивает?
Я кивнула, на мгновение потеряв дар речи. Льюис помог мне опять писать. Как и этот город. Пребывание в Нью-Йорке и рядом с ним казалось привилегией. Хотя я не была уверена, что переехала точно из-за него.
— Приехали, сэр, — сказал водитель с переднего сиденья.
Льюис подмигнул мне и помог выйти из машины. Я ахнула от открывшегося зрелища. Я слышала об этом, видела по телевизору и представляла себе всю свою жизнь, как это может выглядеть на самом деле. Но смотреть на освещенную рождественскую елку Рокфеллеровского центра было настолько заразительно, я даже не могла себе такого представить.