"Комитет призывает на танцы в честь Дня Святого Валентина"- он застонал.
Он наклонился и чмокнул ее в щеку, потом сжал ее вялую руку.
-Ты в порядке? -,
Спенсер не смотрела ему в глаза.
-Я так думаю.
Он склонил голову, ожидая.
-Ты уверена? -
Спенсер открыла и закрыла свои кулаки.
Было бессмысленно пытаться скрыть это, Эндрю обладал сверхъестественной
умением знать, когда что-то ее беспокоит.
-Я узнала некоторые действительно сумасшедшие вещи
о моих родителях, - выпалила она.
"Моя мама хранила большой секрет о ее знакомстве с отцом.
Что заставляет меня задаться вопросом, может она скрывала и другие вещи тоже."
"Например, почему мы не можем говорить о ночи смерти Эли" - она чуть не добавила.
Эндрю сморщил нос.
-Почему бы вам просто не поговорить с ней об этом? -Спенсер убрала воображаемую пушинку с ее лилового кашемирового свитера.
-Потому что это, кажется, за пределами
возможностей.
Эндрю снова сел.
"Смотри.
В последний раз, когда ты что-то подозревала о своей семье, ты
действовала у них за спиной, пытаясь выяснить правду... и в конце ты обожглась.
В любом случае, просто будь готова к этому.
В противном случае ты можешь предположить что-то неправильное."
Спенсер кивнула.
Эндрю поцеловал ее, надел старые, поношенные ботинки, скользнул в свое шерстяное пальто и вышел за дверь.
Она смотрела на него, уходившего вниз по тропинке, потом вздохнула.
Может быть, он
был прав.
Если она будет шпионить, это не даст ей ничего хорошего.
Она была на втором подъеме по лестнице, когда она услышала шепот на кухне.
Любопытствуя, она
остановилась, насторожив уши, чтобы слушать.
"Тебе не нужно поднимать шум" - прошептала ее мать.
"Это очень важно.
- Ты можешь сделать, в это раз?
"Да" - ответила Мелисса, обороняясь.
Они вышли через заднюю дверь.
Спенсер остановилась, тишина звенела в ее ушах.
Если Мелисса была в натянутых отношениях со своей матерью, почему они распространяли секреты? Она
снова подумала о том, что ее мама сказала ей вчера, тайну, которую даже Мелисса не знала.
У Спенсер все еще не укладывалось в голове, что ее мама была студенткой Йельского университета.
Когда она услышала шум двери гаража и отъезжающий мерседес, ей вдруг внезапно стали нужны материальные доказательства.
Вращаясь вокруг, Спенсер вошла в темный, воняющий сигарами офис ее отца.
В последний раз, когда она была здесь, она скинула содержимое жесткого диска на болванку. Среди документов она обнаружила банковский счет, который позже присвоила Оливия.
Осматривая книжные полки отца, на которых были книги по юриспруденции, собрание первых изданий произведений Хэмингуэя, награды Lucite за победы в суде, она заметила красную книгу, спрятанную в верхнем углу.
Йель ежегодник юридического, было написано на корке книги.
Тихо, она потащила кресло Аэрон ее отца к книжной полке, поднялась на колеблющееся сиденье,и схватила книгу кончиками пальцев.
Когда книга с треском открылась, оттуда донесся запах плесени.
Старая фотография выпорхнула, скользя по недавно вощеному деревянному полу.
Она наклонилась и подняла ее.
Это был небольшой, квадратный Polaroid с беременной блондинкой
перед красивым кирпичным зданием.
Лицо женщины было размыто.
Это была не мама Спенсер, но было что-то знакомое в ней.
Она перевернула фотографию .
Написано сзади было сегодняшний день, 2 июня, почти семнадцать лет назад.
Может быть, это Оливия, суррогатная мать Спенсер?
Спенсер родилась в апреле, но, возможно, Оливия не лишилась груза ребенка сразу?
Спенсер спрятала фотографию обратно в ежегодник и перелистала портреты
студентов-юристов-первогодников.
Она нашла ее отца сразу.
Он выглядел почти так же, как он выглядел
сегодня за исключением его лица, которое было немного меньше и его волосы были гуще и длиннее, почти пернатые.
Сделав глубокий вдох, она перевернула вперед на M для Макадам,
девичью фамилию ее матери.
И она была там,с теми же гладкими и прямыми , длиной до подбородка светлыми волосами и широкой,ослепительной улыбкой.
Там было выцвешее желтое кольцо от чашки кофе, над ней картина, как если бы
Папа Спенсер подпер открытую книгу на этой странице, глядя с тоской на фотографии
в течение нескольких часов.
Это действительно было правдой, ее мама была студенткой Йельского университета.
Спенсер бесцельно пролистала несколько страниц.
Студенты-первокурсники улыбались с таким энтузиазмом, не зная, какой тяжелой должна быть юридическая школа.
Затем ее мозг кое-что поймал.
Она второй раз взглянула на одно из имен студента, затем изучила его фотографию.
Молодой человек со светлыми волосами и крючковатым до жути знакомым, большим носом уставился на
нее.
Эли всегда говорила, что если бы она унаследовала этот нос, она пошла бы прямо к
пластическому хирургу и исправила его.
Места плавали в глазах Спенсер.
Это должно быть другая галлюцинация.
Она проверила имя студента снова.
И еще раз после этого.
Кеннет ДиЛаурентис.
Это был отец Эли.
Бип.
Книга выпала из ее рук.