— Сейчас, чувак.
Роу оторвал взгляд от планшета, казалось, поняв, что в комнате остались только мы вчетвером. Он перевел взгляд с меня на Пенна и сказал:
— Точно. Намеки. Мы должны оставить их одних.
Льюис поднял голову к потолку и вздохнул.
— Соблюдай такт, чувак.
— Что это такое? — Спросил Роу, когда Льюис выволок его из комнаты.
Пенн переступил с ноги на ногу и замер. Он смотрел на меня, и я знала, что должна поднять глаза и встретиться с ним взглядом. И мне следует дать своему гневу остыть. Сегодня он был добр ко мне. Он позволил мне тусоваться с его друзьями, пусть и неохотно. Он даже вспомнил кое-что из нашей прошлой ночи. Не стоило на него злиться.
Но я не могла.
И мне не хотелось отталкивать его. Определенно нет, особенно, когда я так много выпила.
Хотя мне понравились его друзья, было приятно сидеть в их веселой компании, но я также знала, что это временно. Они давно знали Пенна. Им нравилось подтрунивать и злить его, но я догадалась, что мое первое ощущение насчет них было правильным. Чужаков в свой круг они не пускали. Команда состояла из солидных пяти человек, и мое присутствие было забавным, но одноразовым. Точно так же, как мое присутствие в Париже было таким же одноразовым для Пенна.
Одноразовым.
Вот и все.
И тут я поняла, что мне нечего ему сказать. Он использовал меня, заставил переспать с ним. А потом исчез, даже не вспомнив. Он показал мне, что такое настоящие мужчины. Все мои фантазии о романтике — выдумка. А мужчины, которые соглашались и мечтали об одних и тех же страстях, которые говорили о них так искренне, скорее всего использовали это как возможность залезть в трусики.
Это было для них в порядке вещей.
Я услышала, как в соседней комнате хлопнула пробка, и двинулась туда. Должно быть, Кэтрин нашла все же бутылку шампанского.
Они хихикала, затем заглянула к нам, крикнув:
— Поторопитесь, вы двое!
Пенн остановил меня, взяв за локоть.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Наконец, я посмотрела в его такие голубые глаза.
— А я не думаю, что ты можешь принимать за меня решения.
— Тебе стоит просто пойти поспать.
— Почему? — Пробормотала я.
— Натали, пожалуйста, тебе здесь не место.
Я вырвалась из его руки.
— Прошу прощения? Мне здесь не место?! Потому что я не светская львица и не технический гений? Твои друзья, похоже, не возражают.
— Я не это имел в виду.
— Я знаю, что тебе трудно говорить то, что ты имеешь в виду, — выплюнула я в ответ.
Он разочарованно выдохнул.
— Перестань искажать мои слова.
Я выгнула бровь.
— Ты сам их искажаешь.
— Послушай, я помню ту ночь. Я помню Париж. Как мы бродили по городу, как я показывал тебе настоящий Париж, как был с тобой. Но это была не ты.
Я прищурилась.
— Ты прав. Нет, не я.
Больше я ничего не сказала. Не сказала ему, что я отдала ему невинность не только физически, но и душевно. Моя мечта о любви была и осталась только мечтой. Реальность же была гораздо больше похожа на пощечину.
Не важно, что я ощущала любовь с первого взгляда к Пенну, все это оказалось тогда ложью. Особенно с его стороны. Он был красивым подарком, завернутым в красивую упаковку. Каково же было разочарование, когда ты, словно на Рождество разрываешь красивую оберточную бумагу утром двадцать пятого, а внутри находишь уголек.
Я протиснулась мимо него, он повернулся, глядя мне вслед.
Я услышала его:
— Я тебя предупреждаю. Это плохая идея.
— Что за плохая идея? — Спросила я, резко оборачиваясь. — Ты имеешь в виду себя? Поверь мне, я уже знаю.
— Натали…
— Что тебя больше расстраивает, Пенн? Что я понравилась твоим друзьям или что не влюбилась в тебя по уши? — Я одарила его своим лучшим сочувствующим взглядом. — Похоже, ты не очень хорошо справляешься ни с тем, ни с другим.
Его челюсть отвисла от моего комментария. Как будто он не мог поверить, что я только что ему сказала. Ему. Наверное, с ним никогда так никто не разговаривал.
И это была славная победа.
Самая сладкая победа, которая заставила меня почувствовать себя совершенно опустошенной.
Но я все же заставила себя своим выигрышем насладиться, что последнее слово осталось за мной, гордиться, что я его поразила.
6. Пенн
Огромным усилием воли, я заставил себя остаться на месте, наблюдая за задницей Натали, исчезающей за дверью. Я понятия не имел, как все это могло так ужасно закончиться.
Последний раз я видел ее шесть лет назад. Все тогда было так просто. Как дыхание. Честно говоря, я никогда не думал, что увижу ее снова. И теперь, когда она находилась здесь, остановившись в моем летнем домике, было трудно не вспомнить, почему я тогда ее так хотел.