— Отлично, — сказала я. — Все было правдой. Ровно настолько, чтобы залезть мне в трусики.
— Натали, мне не нужно было тебе ни о чем лгать, чтобы залезть к тебе в трусики, — сказал он очень спокойно. И я поняла что, то очарование, которым он околдовал меня тогда, по-прежнему на меня действовало. — Я проводил с тобой время, потому что ты заинтересовала меня. И я все еще думаю, что интересуешь до сих пор. Мы потусуемся здесь в эти выходные, и я бы хотел, чтобы у нас было нормальное общение. Дай мне второй шанс.
Я резко выдохнула и закатила глаза.
— Что с тобой случилось за ночь? Ты совершил трансплантацию мозга?
Он выпучил глаза от удивления.
— Что?!
— Сейчас, — сказала я, указывая на него, — мне совсем не до этого.
Я покачала головой и прошмыгнула мимо него.
— Куда это ты собралась? Ты что, не слышала, что сказала Кэтрин? Мы едем на прогулку. Натали…
— Пенн, побереги дыхание. Я не нуждаюсь в извинениях и в том, что ты был честен со мной тогда. Ты здесь пробудешь выходные. Я — здесь до ноября. Мы можем вполне нормально общаться, но не испытывай свою судьбу.
8. Натали
— Когда ты сказала, собираемся прогуляться, я подумала, что ты имеешь в виду пляж или что-то подобное, — сказала я, почти соскребая свою челюсть с асфальта. — Но не яхту.
Кэтрин рассмеялась и обняла меня.
— Добро пожаловать в наш мир.
Мы вместе пошли по причалу и вошли на самую большую яхту, которую я когда-либо видела. Она была размером с большой квартал... или еще больше. Конечно, ничего похожего на лодку, в которых моя сестра Мелани всегда любила плавать со своими друзьями.
— Это невероятно, — пробормотала я. — Вы, ребята, сняли ее на день?
Роу рассмеялся у меня за спиной.
— Нет.
— Это яхта Льюиса, — ответила за него Ларк.
— С какой стати тебе оставаться одной дома, если эта яхта стоит на причале всего в двадцати минутах езды?
— Она оказалась свободна сегодня, а так почти все выходные была занята его отцом. Мы решили прокатиться, — сказала Кэтрин. — Так что перестань беспокоиться обо всем и наслаждайся жизнью.
Я резко закрыла рот, стараясь не задавать миллион вопросов, которые вертелись в голове. В конце концов, я прибыла сюда не допрашивать их, а развлечься. Но любопытство было моей второй натурой. Частью моего писательского проклятия — задавать вопросы и получать подробные ответы. Именно это заставило меня вспомнить Пенна, которого я и не забывала. И почему я старалась держаться отстраненно от его команды, быть сторонним наблюдателем, а не участником. Но сейчас я не хотела быть сторонним наблюдателем. А хотела насладиться этим моментом, прожив его каждую минуту. Когда еще у меня будет такая возможность покататься на мега-яхте?
Мы прошли по коридору и оказались в изысканном фойе, которое совершенно не было похоже на «Титаник», тем не менее я о нем вспомнила. Вместе с Кэтрин и Ларк, я ввалилась в лифт, и они помахали мальчикам, когда мы стали подниматься наверх. Это было совершенно нереально — находиться в лифте на яхте.
Но еще более сюрреалистичным показалось мне то, когда я вышла на палубу и увидела перед собой Атлантику. Бассейн призывно блестел, Кэтрин уже разделась, оставшись в бикини, собираясь нырнуть. Я бросила сумку и сняла цветастое голубое платье, которое надела поверх купальника.
— Давай. Залезай. Нам не нужно ждать мальчиков, — сказала Кэтрин, входя в бассейн.
Затем из ниоткуда появился дворецкий.
— Что я могу вам предложить?
— «Мимозу»!
Мой желудок сжался от этой мысли, но Кэтрин повертела пальцем в воздухе.
— Для всех, и пусть она не кончается.
— Конечно, мисс.
Желудок неуверенно сжался, когда я двинулась к бассейну. У меня все еще было похмелье, и бассейн, яхта и алкоголь его не улучшат. Может это была не такая уж хорошая идея с моей стороны, прогуляться с командой Пенна.
Потом появились парни.
Я обернулась и увидела смеющихся Пенна и Льюиса. Улыбка на лице Пенна была такой яркой, что полностью освещала его изнутри.
Это мне напоминало какую-то странную параллельную вселенную. Пенн, которого я знала, улыбнулся, но мои воспоминания замутняли его открытую улыбку. Я запомнила его более мрачным, представляя его более коварным. Все наши хорошие совместные моменты были омрачены плохой концовкой. И было трудно отделить Пенна, которого я знала, от Пенна, которого я себе представляла. Еще труднее было примирить этот образ с человеком, стоявшим сейчас передо мной и смотревшим на меня так, словно он хотел меня съесть.