Когда дело касалось его, я не могла быть нейтральной.
Даже близко не могла.
— Ну, ты тоже нарушала правила, — возразил он.
Я нарушала. Определенно. Потому что не могла перестать на него пялиться.
Даже сейчас, в широких шортах и розовой футболке, он был сексуален, как грех. Темные волосы растрепались, будто он всю ночь проводил по ним рукой, пока писал. А яркие голубые глаза убивали меня наповал. Он был настоящим произведением искусства. Даже когда не был одет как Джеймс Бонд, он излучал ту же самую ауру. Ту же самую возбужденную вибрацию, которая четко мне сообщала, что он командует ситуацией и доминирует во всех отношениях.
Мне это нравилось, хотя должно было совсем не нравится.
— Да, — согласилась я. — Мы оба нарушали.
— Но…
— Но я думаю, что все было хорошо.
Вранье. Совсем все было нехорошо. Все было очень далеко от хорошо.
— Я тоже так думаю, — сказал он сообщивший с улыбкой, что он хотел бы сделать со мной в этой постели. — Испытательный срок закончился?
Я подняла вверх палец.
— У нас остался сегодняшний день!
Он рассмеялся и скатился с кровати.
— Тогда нам нужно пережить еще один день.
Мне не нужен был еще один день. Я собиралась разрешить ему остаться.
Хотя знала, что пожалею об этом.
12. Натали
Хотя внутри меня маленький червячок хотел увидеть, как Пенн все испортит. Так было бы лучше для моего рассудка, это уж точно. Но другая моя часть — глупая часть моей души, говорила, что приятно, когда он рядом. Даже в такие редкие моменты, когда я его видела.
Конечно, в других комнатах его всегда можно было заметить или увидеть мельком. Но он остановился в главной спальне, которая была настолько далеко от моей, насколько человек мог попасть в дом размером с небольшую планету.
Я разочарованно покачала головой. Пенн вел себя исключительно, соблюдая все, что обещал. Он ни разу не был придурком.
И все же это было немного похоже на встречу со львом в дикой природе. Видеть его в естественной стихии было прекрасно и одновременно... ужасно. Хотелось сбежать, спасая свою жизнь, но я боялась пошевелиться, иначе хищник бы набросился на меня.
Я старалась провести весь день вдали от него, но к вечеру бросила работу. У меня почти не осталось вдохновения, я поняла, что сегодня оно уже не появится. Я пошла на кухню и стала просматривать почту. В дом почти не присылали счетов, кроме ненужной рекламы. Все счета пересылались в город. Обычно я даже забывала проверять письма. Пенн, должно быть, эту почту получил вчера.
Я выбросила первые два в мусорное ведро и остановилась на кремовом матовом конверте с моим именем. Какого черта? Сюда мне никто не должен писать. Я даже не давала родителям этот адрес. Странно!
Сгорая от любопытства, я разорвала конверт и вытащила оттуда приглашение на вечеринку. Я выпучила глаза. Срань господня!
Не раздумывая ни секунды, выскочила из кухни и помчалась на заднюю террасу. Я не удивилась, обнаружив там Пенна. Пока я работала, слышала, как хлопнула дверь и раздался характерный лай Тотла. Он полулежал на стуле, а Тотл свернулся калачиком рядом с ним, наполовину укрытый одеялом. В одной руке Пенн держал стакан бурбона, в другой — ручку. На коленях у него лежал раскрытый блокнот, но он смотрел в сторону океана.
Он повернул голову, когда дверь за мной захлопнулась, Тотл поднял голову.
— Что случилось?
— Ты это видел? — Спросила я, сунув приглашение ему в лицо.
— Э-э... — Он взглянул на него. — О да, это тот самый прием, о котором упоминала Кэтрин. Я вижу, она прислала тебе приглашение.
— Я и не думала, что это серьезно.
— Она выполняет свои обещания.
— Ну, я не могу пойти. — Я опустилась на стул напротив него и подтянула ноги на стул, уперев колени к груди.
— Почему не можешь?
— Тебе обязательно об этом спрашивать? Я никогда не впишусь в нечто подобное. Я явилась сюда с двумя чемоданами, со всеми моими мирскими пожитками. Не помню, чтобы запихивала туда бальное платье.
Пенн выдавил улыбку и сделал глоток виски.
— Думаю, Кэтрин решит это проблему.
— Мне не нужна благотворительность, — выплюнула я.
— Уверяю тебя, Кэтрин сочтет это забавным.
— Я никогда не смогу себе этого позволить. И расплатиться с ней.
— Я бы об этом не беспокоился.
— Ну, а беспокоюсь! Меня воспитывали не так.
— Деньги — это не объект, Натали, — спокойно сказал Пенн.
— Может для тебя.
— Ты хочешь пойти?