— Я твоя, — выдохнула я, проводя еще раз большим пальцем по головки его члена, прежде чем он полностью освободился от трусов.
Песня перешла на другую, я ее не знала. Но ритм был гипнотическим. Басы раскачивались сквозь нас. Слова текли как шелк, соединяясь вместе. Были только мы, музыка и минуты, тикающие к Новому году.
— Моя, — грубо сказал он.
Он развернул меня на месте, затем поставил на колени. Я потянулась к одеялу, он соблазнительно прижал свою головку к моему отверстию.
Я была уже готова, и все же он продолжал меня дразнить, толкая головку внутрь, затем наружу, проводя назад и вперед к моему клитору, мне уже казалось, что я взорвусь от ожидания, когда он наконец войдет в меня. Он не заставил меня долго ждать. Уперев руку мне в поясницу, другой, обхватив бедро, он вогнал свой член внутрь.
Мое тело от силы его движения двинулось вперед, но было не больно. От сладостного ощущения капитуляции у меня вырвался стон. Приятное ощущение наполнения. Потом он начал двигаться, и мой стон перешел в судорожные вздохи. Выходил, потом быстро входил. Наружу, затем быстрее внутрь, врезаясь в меня. Владея моим телом. Подчиняя его себе, разрезая оставшиеся сомнения, которые у меня были, что он мне не подходит.
Пенн Кенсингтон был моим первым мужчиной.
Прошло семь лет, но все еще никто не мог сравниться с ним.
Голос Пенна стал бессвязным, когда он глубоко вошел в мою киску и испытал удовольствие вместе со мной. Что-то свернулось у меня в животе, низкое и настойчивое. Умоляющее вырваться, освободиться. Я вся напряглась, почувствовав первые намеки, которые коснулись тела.
Я крепко сжала одеяло, как только он еще раз вошел в меня, а затем выпустила крик в матрас, когда тот вырвался наружу. Я достигла новых высот, увидев звезды в ночном небе. Я видела планеты, галактики, даже за их пределами. Я видела небеса в своем логове греха.
Пенн застонал и громко выругался, кончив сразу после меня. Я почувствовала всю силу его оргазма и вздохнула от удовольствия.
Прошла минута, прежде чем он снова смог пошевелиться, и мое сердце немедленно взмолилось, чтобы он вернулся. Тихое мяуканье сорвалось с моих губ в знак протеста, он тихо засмеялся, поглаживая мою спину.
— У нас есть время для второго раунда.
Я неловко встала и посмотрела на его обнаженную фигуру, член все еще возвышался между нами.
— Лучше бы так и было. — Фейерверк, шумно взорвавшийся за окном, удержал его от ответа. Мы оба смотрели, как за окном ярко вспыхивает ночное небо.
Пенн придвинулся ко мне с нежной улыбкой. Он притянул мою голову к нему, губы к губам. Целомудренный поцелуй по сравнению с тем, что мы только что испытали. Но почему-то он идеально подходил.
— С Новым годом, Натали.
— Новый год для новых нас, — выдохнула я.
Он усмехнулся моему выбору слов.
— За новых нас.
Потом снова поцеловал меня, и мы провели оставшуюся ночь тестируя новых нас.
5. Натали
Я потянулась, как кошка, когда проснулась в совершенно новом мире. По другую сторону кровати крепко спал восхитительный мужчина. А между нами лежала самая маленькая и в то же время самая большая десяти фунтовая собака из всех существующих.
Я погладила живот Тотлу и поцеловала его в макушку.
— Тебе так повезло, что ты симпатичный.
Притянув спящего Тотла поближе к себе, я перекатилась через него на бок к Пенну. Потом обвила руками его за талию, будто была большой ложкой, и вздохнула от удовольствия. Это казалось правильным. Невероятно правильным.
Словно я могла бы жить такой жизнью с ним, находясь здесь и сейчас. Может мне нужно было именно это и ничего другого. Особенно после той ночи, что у нас была.
Но это был не настоящий мир. Комната Пенна была похожа на волшебную крепость, в которую никто не мог проникнуть. Сначала придется убить огнедышащего дракона, чтобы попасть сюда внутрь. А в этом городе не было белых рыцарей. Только темные колдуны и злые ведьмы, способные разрушить жизнь принцессы.
Как только мы покинем это убежище, нам снова придется иметь дело с тем ужасным миром за окном. Я ненавидела и желала, с другой стороны, чтобы это не было правдой. Но Пенн снова и снова повторял мне, что, как только оказываешься в Верхнем Ист-Сайде, выхода нет. Он сам был тому доказательством. И пока Кэтрин пыталась меня вышвырнуть из Верхнего Ист-Сайда за мои серебристо-белые волосы, я оказалась здесь не для того, чтобы вести себя хорошо. Я была здесь, чтобы она больше никогда никому не причинила ущерба.