Целый месяц только мы. Никаких действий со стороны моих друзей. Никаких пожаров, которые срочно нужно было тушить. Только мы, и Натали легко обживалась в моем мире. Даже легче, чем хотелось бы, но нам было хорошо вместе. Нам было просто хорошо вместе.
Но вместо сообщения от Натали, я наткнулся на целую вереницу писем от Ларк. Потом от Роу. И даже… Кэтрин.
— Какого черта? — Пробормотал я, не понимая, почему меня завалила письмами команда.
Я нажал на сообщения Ларк.
«ОМойБог, ты видел новости? Я не могу поверить в то, что происходит с Льюисом.
Пенн? Я с ума схожу. Ты знал об этом?
Должно быть, ты на лекции или что-то в этом роде. Если ты еще не видел, вот ссылка».
Когда я увидел заголовок статьи в «Нью-Йорк Таймс», я даже не стал утруждать себя чтением сообщения от Роу или Кэтрин. Просто открыл статью и начал ее читать.
— О, черт, — выдохнул я.
В статье подробно описывалось, как Уоррены в течение последнего десятилетия вели свой бизнес — широкомасштабно, манипулируя, теоретически с обманом. Все началось с недавнего контракта, который подписал Льюис с Анселин-Магуайр, связанное с покупкой земли, которая привела к перемещению сотен малообеспеченных семей, многие из которых теперь стали бездомными. Затем автор статьи увидел и ранее такую же последовательность в действиях компании Уорренов. Хотя незаконного ничего не было. Не было никаких документов, говорящих, что они не собираются выгонять людей из своих домов и квартир, но редакция связалась с полудюжиной людей, которые попали под продажу Уорренам, те настаивали, что давались устные гарантии, что ничего подобного не случиться. И итог этой статьи сводился к тому, выполняли ли они устные договоренности. Все походило на то, что Льюис серьезно облажался и в отношении деятельности его компании было начато расследование.
Что еще может скрываться под внешне безупречной внешностью?
Я знал, что это означает. Знал. Даже если больше ничего не найдут. Даже если Уоррен вел себя как грамотный бизнесмен и делал все по букве закона. Удар по его бизнесу будет болезненным. Удар мог запросто пошатнуть фундамент компании. Длительное расследование остановит рост бизнеса. Инвесторы пойдут на попятную. Акции упадут. Уоррены потеряют миллионы из-за этой статьи. Если расследование обнаружит что-то еще, они могут потерять компанию.
Отец Кэтрин потерял свою компанию именно таким же образом. Одно расследование показало, что были годы мошенничества с ценными бумагами, вывод — Ван Пелт прогнил до мозга и костей. Мы все знали. Мы учились тогда в средней школе, когда его бизнес рухнул.
Не раздумывая, я снял трубку и набрал номер Льюиса. Я мог ненавидеть его за все, что он сделал, но… при данной ситуации мне было необходимо связаться с ним.
Меня еще больше удивило, что он ответил.
— Кенсингтон, — сухо произнес Льюис.
— Я только что узнал.
— Решил позлорадствовать? — тихо спросил он. Не убийственно, как я ожидал, но измученно. Как будто он потерял какую-то часть себя, которая всегда была с ним. Излишняя самоуверенность.
— Нет. Я звоню, чтобы узнать, как ты.
Льюис недоверчиво усмехнулся.
— В порядке, — выдавил он. — Застрял у родителей. Медиа выдает бурю дерьма. Перед нашим и моим домом обосновались стервятники, ожидая, когда запахнет падалью.
— Так... это правда?
— Ты хочешь продать мой ответ тому, кто больше заплатит?
— Как будто мне нужны деньги, — пошутил я.
Он слегка рассмеялся над моим замечанием.
— Да, полагаю, мы все слишком погрязли в собственных секретах, чтобы ты мог выкинуть такое дерьмо.
Он не ошибался. Мы всегда были связаны запутанной паутиной историй, лжи и тайн.
На его конце послышались приглушенные голоса.
— Мне пора, — произнес Льюис. Последовала пауза, как будто он не знал, что сказать. — Я ценю твой звонок.
Он не шутил. Я услышал это.
Телефон замолчал, и я уставился на нее. В каком чертовом мире я жил? Как, черт возьми, я могу сочувствовать ему по этому поводу, при этом чуть ли не каждый день, желая его убить за последний год дерьма?
Я решил написать Ларк.
«Прочитал статью, только что разговаривал по телефону с Льюисом. Он застрял дома, СМИ разбили лагерь перед его и домом родителей. Довольно хреново все».
«Вы двое действительно разговаривали?! Кто знал, чтобы вы начали общаться, для этого нужен конец света?»
«Ха-Ха».
«Да, это была тяжелая пара месяцев. Как бы то ни было, мы собираемся у Роу после работы. Приходи».
«Хорошо. Но если она снова начнет свои игры, я уйду».
В ответ Ларк прислала смайлик с Алисой в Стране Чудес, делающей реверанс.
Я посмотрел на часы.
— Черт, — простонал, пора было начинать лекцию. Сунул телефон обратно в карман, схватил свои записи и выскочил из комнаты. Лекция была передышкой — целый час не думать, как я сообщу Натали, что я снова встречаюсь с командой.
Я решил просто отправить сообщение, когда вошел в квартиру Роу. В любом случае ей это не понравится, и я не буду винить ее за это. Но я объяснил ей в тот раз, что значила для меня моя команда. Как я мог ненавидеть и заботиться о них одновременно, совсем по-своему. Они были моей семьей. Больше моей семьей, чем та семья, в которой я вырос.
Один из нас попал в беду. Было неправильно не быть вместе. Как мы собирались вместе, когда отца Кэтрин посадили. Или, когда исчез ее брат Дэвид. Или, когда умер мой отец. Или из-за дерьма бывшего парня Ларк.
Двери лифта со звоном открылись, открыв совершенно белый интерьер квартиры Роу. У меня возникло чувство неловкости. В последний раз, когда я приходил к нему, мы не смогли остановиться. Я ввязался в эту чертовую «драку» с Льюисом и с Кэтрин. Ларк, всегда была миротворцем, хотела, чтобы мы всегда оставались друзьями. Мы были связаны. Я чувствовал это даже сейчас, когда вошел внутрь и увидел Роу, сидящего за компьютером, Ларк стоящую у окна, выходившего на Центральный парк, и Кэтрин, потягивающую мартини. Ларк и Роу выглядели одинаково. Кэтрин выглядела ужасно. Дело было не в ее одежде, не в макияже и не в идеально уложенных темных волосах. Дело было в ее взгляде, в ее глазах. В ее осанке. Она что-то потеряла. Что, черт возьми, с ней происходит? Стоит ли мне беспокоиться?
Рядом с ней на диване, где обычно сидел Льюис, было свободное место. Казалось, в комнате образовалась дыра.
— Пенн, — сказала Кэтрин, оглядывая меня с ног до головы, изучая мой темно-синий пиджак, серые брюки и галстук-бабочку. — Как по-профессорски.
Я бросил свою кожаную сумку на белый стул и развязал галстук на шее, позволяя концам свободно свисать.
— Это своего рода униформа. Такая же, как и твое… — Я указал на ее дизайнерское платье и туфли на каблуках.
— Я не жалуюсь, — сказала она с лукавой улыбкой. Но ее улыбка была не такой, как всегда. В ней не было теплоты.
— Ты что-нибудь слышал о нем? — Спросила Ларк, отходя от окна.
— Нет, — ответил я. — А вы?
Все отрицательно покачали головами. Роу продолжал тупо смотреть в компьютер. Я заглянул ему через плечо и увидел, что он читает бесконечные статьи, вышедшие после статьи в «Таймс».
— Кто мог допустить эту утечку информации? — Со вздохом спросила Ларк. Она опустилась рядом с Кэтрин.
Кэтрин только фыркнула.
— Кто угодно.
Я согласился.
— Буквально любой. В этой статье было так много имен, что я шокирован, что никто раньше до этого не додумался. Отчего возникает вопрос, скольким они заплатили за молчание.
— Многим, — ответил Роу. — Все началось еще с деревообработки.
— Отлично, — проворчала Кэтрин.
Тревожное напряжение пронизывало комнату. Нам не нужно было ничего говорить, чтобы понять, чем может все закончиться. Мы все проходили через это раньше, но подобного не было. Не с одним из нас.
И в каком-то странном смысле, казалось, что я нахожусь не в этой реальности. В течение долгого времени я видел коррупцию в своем мире. Я старался ни вмешиваться, ни затрагивать эту тонкую грань. Но почему-то мы всегда оказывались на вершине. Неважно, что возникало на нашем пути, мы всегда были наверху и преуспевали.
Сейчас я не знал, как Льюис выкрутиться. Последствия будут, и они изменят жизнь. Далеко идущие последствия для его компании и семьи.
Мы всегда вели себя так... будто были действительно непобедимы. В нашем мире, где родились и выросли. Но так было раньше.
26. Натали
Клуб «Тринити» был пустым.
Я видела его во всей красе в ночь открытия. С Элизабет Каннингем, демонстрирующей коллекцию на подиуме перед Рождеством. А потом снова в канун Нового года на гигантском маскараде, с которого у нас возобновились отношения с Пенном.
Но одним вечером во вторник в конце марта он оказался пуст. Главный свет был включен, освещая большое пространство и бары, которые выстроились вдоль комнаты, заполненные бутылками, но барменов не было.
Тем не менее в своем воображении я представляла все способы, которыми могла преобразовать это пространство. Все способы, если бы я могла использовать это пространство в своих интересах.
Джейн стояла рядом со мной в леггинсах «Лулулемон» и толстовке с открытой спиной. Ее ноги были в крошечных серебристых кроссовках «Найк», фирменные большие солнцезащитные очки сидели на голове. У нее было около сотни пар очков. Сегодня были синими, как у Тиффани.
— Ну, что ты думаешь? — спросила она.
Гармони кивнула, находясь с другой стороны. Ее стильное платье было полной противоположностью наряда Джейн.
— Я думаю, что это место.
— Я тоже, — согласилась я.
В конце концов, это я предложила устроить вечеринку здесь, в «Тринити».
Через несколько дней после того, как я вернулась из Чарльстона, благотворительная организация по борьбе с неграмотностью обратилась ко мне с просьбой организовать мероприятие, чтобы собрать пожертвования. Сначала я была не уверена, смогу ли вообще сделать что-то подобное. Но после размышлений решила, что это слишком хорошая причина, чтобы сделать нечто подобное.