Макс остановился возле двери в комнату Тори и Дариуса и громко постучал, а мы с Сетом встали рядом с ним.
Последовала долгая пауза, но никто не отозвался из комнаты, и, напрягая слух, я не услышал ни звука изнутри.
— Ты уверен, что они здесь? Если да, то они используют заглушающий пузырь, — сказал я, и Макс застонал.
— Чтобы заглушить весь этот ебаный шум секса, — сказал он, бросив на нас взгляд «я же говорил».
— Ну, по крайней мере, один из нас трахается, — проворчал Сет, и я удивленно вскинул бровь.
— Я думал, ты тоже? Ты же говорил, что не будешь жить со мной в одной комнате, поскольку проводишь ночи, обслуживая свой член у тайной любовницы.
Макс фыркнул.
— Да — скорее всего, его гребаная рука, как и у меня в эти дни. Знаете, Джерри до сих пор не обращает на меня внимания, даже после того, как я стал звездным проклятым повстанцем?
— Сет? — настаивал я, хмуро глядя на него, в то время как он оторвал свой взгляд от моего и направился к двери в комнату Дариуса, прижав руку к ней, словно намереваясь сломать замок.
— Джентльмен никогда не рассказывает, — ответил он, не глядя на меня, сосредоточившись на двери, и я бросил на Макса растерянный взгляд, а он просто пожал плечами, явно больше заинтересованный своей драмой с Джеральдиной, чем ночными выходками Сета.
Я поджал губы и отмахнулся от лишних вопросов. Мне поебать, с кем он трахается.
— Есть! — объявил Сет, и через мгновение дверь распахнулась, показывая Дариуса и Тори, лежащих в постели вместе, но вместо того, чтобы найти их трахающимися как животные, как мы ожидали, нашли их обнимающимися друг с другом.
Тори прижалась к руке Дариуса, ее глаза закрыты, она глубоко дышит, пока он проводит кончиками пальцев по ее позвоночнику, простыни натянуты на них настолько, что закрывают от нас большую часть ее тела.
Его взгляд метнулся к нам, но за краткий миг до этого, все, что я увидел в его выражении, это глубокое, удовлетворенное состояние, с которым он наблюдал за ней, и это заставило узел в моей груди ослабнуть, понимая, что по крайней мере одна хорошая вещь произошла из этого кошмара. Звезды, наконец, пересмотрели свое мнение, и похоже, что все, через что они прошли, наконец, окупилось.
Дариус нахмурился, явно не впечатленный прерванным разговором, и щелкнул пальцами, распуская заглушающий пузырь, после чего натянул простыню вокруг Тори поплотнее, скрывая ее тело от наших глаз.
— Что такое? — прорычал он, его голос звучал тихо, чтобы не разбудить ее, а мышцы напряглись в предвкушении драки.
— Ничего опасного для жизни, — успокоил я его, пока он не успел взбеситься.
— Но нам необходимо поговорить, — надавил Макс. — И не у всех из нас сейчас есть секс, так что перестань тыкать этим нам в лицо и просто приходи поговорить с нами.
Дариус закатил глаза на столь незлобную колкость и медленно поднялся с кровати, вызвав ропот протеста у Тори, которая сонно потянулась к нему.
— Я думала, что должна сделать тебе минет, когда проснешься? — пробормотала она, поймав его руку и заставив его приостановиться.
— Я обязательно воспользуюсь им позже, детка. Но прямо сейчас у двери стоят трое засранцев, — ответил Дариус, наклоняясь, чтобы поцеловать ее волосы.
Тори повернулась к нам и открыла глаза, когда Дариус рванулся вперед, убеждаясь, что простыня осталась на ее сиськах, прикрывая их от нашего взгляда, из него вырвалось собственническое рычание, когда Дракон взглянул на нас из глубины его глаз с явным предупреждением.
— Эти засранцы хотят только тебя, или мне тоже нужно вытаскивать свою задницу из постели? — спросила она, смахивая сон с одного глаза кулаком и зевая.
— Только Дракона, спасибо, милая, — подтвердил я, и она кивнула, схватила подушку и накрыла ею лицо в знак отказа.
— А еще эта заявила, что не хочет быть принцессой, — насмехался Сет, выходя из комнаты, когда Дариус подошел к нам в джинсах и кроссовках, не потрудившись накинуть рубашку.
Здесь, под землей, посреди хрен знает чего, было холодно, но для тех из нас, кто владеет магией огня, это не представляло особой проблемы.
Дариус и Сет шли впереди нас с Максом, и мой взгляд блуждал по татуировке на спине моего друга, рассматривая Феникса и Дракона, которые воевали друг с другом на его коже. Мне всегда нравилось это изображение, но, глядя на него сейчас, я ощутил нечто иное, чем раньше. Поскольку вместо жаркой битвы, которую я всегда находил в этом образе, сейчас увидел в нем скорее танец. Два хищника, встретившие свою пару и сражающиеся не ради чего иного, как ради острых ощущений в компании друг друга и вызова, брошенного им.