— Рокси, — прорычал Дариус на моих губах, отстраняясь и разрывая наш поцелуй, но я просто переместила свой рот на его шею и начала целовать ее, пока стягивала его шорты. — Рокси, — сказал он более протестующим тоном, его руки переместились к моим рукам, когда он пытался подтолкнуть меня назад, но я снова проигнорировала его, опустившись перед ним на колени.
— Я хочу, чтобы ты трахнул мой рот, Дариус, — ответила я, глядя на него сверху, и запустила руку в его шорты, а он издал драконий рык, когда я взяла его твердую длину в свой захват и облизала губы в предвкушении.
— Клянусь звездами, — простонал Дариус в разочаровании, ругаясь, когда он потянулся вниз и поймал мое запястье, прежде чем я смогла его больше раздразнить, и снова притянул меня к себе, удерживая на ногах.
— Что? — огрызнулась я, когда он смерил меня взглядом, и я снова потянулась к его члену, но он уже натянул свои шорты и покачал головой.
— Расскажи мне об этом, — настаивал он. — Я видел твой взгляд, когда Хэмиш сказал, что будет допрос Циклопа, и я знаю, что Вард…
Я вырвалась из его хватки, когда в моем животе образовался напряженный узел, а воспоминания о том, что я пережила в ночь перед его свадьбой, покрыли мой язык кислотой, пытаясь снова закрасться внутрь.
— Теперь у меня снова есть мой Феникс, — ответила я, пытаясь отмахнуться от него, когда отвернулась и направилась к кровати, взяв одну из его рубашек и натянув ее поверх бикини, стараясь не чувствовать жало отказа по поводу того, что он оттолкнул меня. Черная ткань обтянула меня, и я почувствовала себя лучше, спрятавшись под ней, будто завернулась в одеяло безопасности. — Никто не может залезть в мою голову, если я этого не захочу.
— Тебе от этого не легче, — упорствовал он. — Я знаю, что они с тобой сделали. Я знаю, что ты чувствуешь от одной мысли о том, что кто-то еще может залезть в твою голову.
— Все в порядке, — сказала я, мой пульс гулко стучал по барабанным перепонкам, когда я вспомнила тошнотворное, леденящее чувство этого ебаного гада, ползающего в моей голове, все те вещи, в которые он пытался заставить меня поверить, и страх, которым он опутал все хорошие воспоминания, которые у меня имелись о человеке в этой комнате.
— Неправда, — огрызнулся он, подошел ко мне сзади и ухватил меня за руку, притягивая к себе. Мое сердце подпрыгнуло от этого прикосновения, и огонь вспыхнул в моем кулаке, когда он заставил меня посмотреть на него, отголоски страха, который они пытались заставить меня чувствовать к нему, на несколько секунд задержались на моей коже, после чего я отогнала их.
— Ты можешь поговорить со мной об этом, — настаивал Дариус, его рука обвилась вокруг моей щеки, когда мое дыхание участилось, и я закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания. Но они не оставляли меня в покое. И вдруг мне показалось, что не его рука лежит на моей щеке, а рука Лайонела, когда он заставил меня поднять взгляд, чтобы встретиться с ним, пока я задыхалась от агонии своего тела и сидела перед ним, прикованная, с вымазанной в собственной кровью кожей.
— Не трогай меня, — прорычала я, отступая назад и чувствуя, как огонь поднимается по моим рукам и охватывает тело, приходя на помощь так, как он не мог прийти той ночью.
Я ударилась спиной о стену и смутно осознавала, что кто-то зовет меня по имени, но все, что я чувствовала, это жар огненной магии, которая бушевала на моей коже, в то время как мой Феникс был запрятан далеко, и боль от ножа, вонзившегося мне между ребер.
Рука сомкнулась вокруг моего горла, обжигаясь огнем, пока он продолжал выкрикивать мое имя, и вдруг звук открывающейся двери прорвался сквозь крики в моей голове. Вот только крик был не в голове, и, открыв глаза, я обнаружила, что свернулась клубочком на полу, а надо мной склонился Дариус, его глаза пылали беспокойством.
— Все в порядке, маленькая Вега, — мягко сказал Макс, его рука скользнула в мою, его кожа была прохладной от прикосновения его магии воды, а в его глубоких глазах было предложение сбежать, которое я приняла всей душой, борясь за то, чтобы не удариться о стену.
Другая рука взяла мою свободную, и я повернулась, обнаружив там свою сестру, и обрела покой в ее взгляде, когда она крепко сжала меня, огонь не мог сжечь ее, пока я продолжала пылать между ними.
— Пойдем, — сказал Макс, его голос был наполнен притягательностью его рода, когда он отвлек меня от паники и помог мне связать эти воспоминания с ненавистью и яростью. Поскольку я отказалась трусить в страхе перед ублюдками, которые сделали это со мной. Они накачали меня наркотиками и обездвижили, и было ясно, что у них нет ни единого шанса пробить мою защиту, если у меня останется доступ к моему Фениксу.