В камере напротив, сидел сгорбленный, тощий старик. Его белые от седины волосы, почти доставали до пола и закрывали морщинистое лицо. На узнике висел какой-то подранный балахон, который немного прикрывал худое тело. Его тощие конечности были прикованы к сырой стене простыми цепями, — видимо кандалы ему были великоваты.
— Спустя год пребывания в Авалоне и вы привыкните к тьме. Свет солнца станет для вас сном, так как вы больше не сможете смотреть на него, и безвкусная пища станет для вас обыденной. Вы даже привыкните к такой гнетущей атмосфере, а потом вы станете, как они…, хотя последнее, может и не произойти. Если втереться в доверие к императорам, то у вас появится шанс сбежать из замка. Просто нужно побыть немного паиньками и затоптать пока свою гордость, ведь побег стоит таких жертв.
Как только старик закончил свою речь, дверь в отсек открылась настежь и вошли два Чистильщика, но они пришли не за детьми. Подойдя к соседней камере, они отворили её ключом, который отключал и электричество на решётке, и вывели из неё замученного Смита, потащив его куда-то из отсека. Следующий появился Наблюдатель и молча, указал детям на выход.
— Ну что, мистер Андерсен, вы принимаете предложения императоров или будете дальше упрямиться, вместе с остальными? — поинтересовался Наблюдатель, когда уже разводил детей по комнатам.
— Мы до завтра ещё подумаем, а потом вам скажем своё решение, — ответил Томас, намеренно оттягивая время, но такой ответ не понравился Наблюдателю.
— А куда отвели того узника и, что с ним сделают? — осторожно спросила Луисана, когда Наблюдатель заводил её в комнату последнюю.
— Императоры узнали, что этот тип пришёл сюда за вами и поэтому его, сегодня казнят, как врага, который проник на чужую территорию, — спокойно ответил тот.
— За что же его убивать, ведь он не сделал вам ничего плохого, просто отпустите его домой! — стала умолять его девочка.
— Мы не отпускаем шпионов. Те, кто много знает, долго не живут! — категорически заявил Наблюдатель и зашиворот затащил девочку в комнату.
— А можно мне поговорить с кем-то из императоров, я попробую их переубедить, — принялась жалобно просить Луисана.
— Вряд ли у тебя это получится, — заявил Наблюдатель, жутко при этом смеясь. — Хотя, если вы измените к ним своё отношение, то их решение, может быть, изменится тоже, — и он в ожидании посмотрел на девочку. — Ведь ничего не делается бесплатно, ты же знаешь.
— Хорошо мы, наверное, согласимся на их требования.
— Что значит, наверное! — рявкнул Наблюдатель.
— Ну, я же не могу решать за всех. Я постараюсь повлиять на Томаса, а он, в свою очередь, повлияет на остальных. Ведь у нас всё равно нет другого выхода!
Этот ответ больше понравился коварному Наблюдателю.
— Ладно, я отведу тебя к императору, тот узник как раз у него. Но учти, если вы будете и дальше упрямиться, то он до завтра не доживёт.
Луисана молча, кивнула и тот, грубо схватив её за руку, потащил девочку на самый верхний этаж замка. Под самой крышей располагался огромный зал, занимавший весь этаж. Наблюдатель оставил девочку в коридоре, а сам скрылся за мощными, дубовыми дверьми. Через пару минут он вышел и завёл Луисану в зал. Внутри стоял неприятный полумрак, мебель здесь была обтянута в чёрную кожу, а окон и подавно не было. Слабый свет исходил только от огромного камина.
Луисана сразу увидела мистера Смита, который сидел напротив камина, прикованный цепями к стулу. Видимо, с ним вели беседу, так как его рот уже не был заклеен. Когда он увидел вошедшую девочку, то немного оживился, но боялся что-либо сказать. Луисана подалась было к нему, но Наблюдатель отпихнул её назад, а возле стула с узником внезапно появился чёрный, высокий силуэт мужчины. Окутанный полумраком, он походил на призрачное изваяние. Опёршись рукой о спинку стула, он в ожидании постукивал по ней длинными пальцами, а другую держал за спиной. Его угольные, большие глаза прямо испепеляли Луисану, что у неё побежали по коже мурашки.
— Ну, так, что деточка, ты так и будешь стоять и молчать здесь, пока не придёт судный день, — холодным тоном произнёс Воланд.
— Нет, я хотела попросить вас отпустить этого заключённого, он никому ничего не скажет! — от страха на одном дыхании протараторила Луисана.
На такое заявление Воланд сразу не знал, что ответить, а только удивлённо приподнял правую бровь, и девочка тут же подметила, что её брат часто любил делать то же самое.
— Вообще-то мы не отпускаем своих заключённых, и тем более ангелов-шпионов, — заявил он.