Не успели слуги взять у них багаж и верхнюю одежду, как в вестибюле раздался знакомый голос.
— Добро пожаловать в ваш новый дом на этот месяц! Надеюсь, вам очень понравится новая обстановка!
Дети дружно обернулись и увидели Наблюдателя, стоявшего возле огромных песочных часов и самодовольно улыбавшегося.
— Здесь вы будете чувствовать себя более свободнее. В этом доме нет ни единой камеры, нет Чистильщиков и замков. Вы будете ходить где угодно и делать, что захотите. За вами не будут повсюду следовать надзиратели, но здесь есть я! Теперь мы часто будем видеться и узнаем друг друга поближе.
Лучшего дети себе и представить не могли. Они вдруг захотели вернуться обратно в мрачный замок, нежели видеть каждый день этого типа.
— Сейчас слуги проведут вас в ваши новые апартаменты, а вечером я зайду за вами и проведу в столовую. Сегодня вы будете ужинать вместе с императорами, — сообщил Наблюдатель, после чего дети совсем помрачнели от такой новости.
— А нам обязательно с ними ужинать. Ведь мы можем поесть отдельно у себя в комнатах? — тут же попыталась изменить ситуацию Марианн.
— Никаких отдельно! За ужином императоры сообщат дальнейшую вашу судьбу, так что явитесь в обязательном порядке и без всяких фокусов! — уже грубо рявкнул Наблюдатель и указал им рукой на лестницу.
Слуги-египтяне провели детей на второй этаж, где были их комнаты, все расположенные на одной стороне. Дети обрадовались, когда увидели, что в комнатах есть большие окна, за которыми открывался прекрасный пейзаж, — заснеженные горы и большое озеро, в котором отражалось голубое, безоблачное небо. Сами апартаменты были очень шикарными, но в холодных тонах, словно зима была не только снаружи, но и в самом замке. Детям предоставили большой выбор одежды, над которой они изрядно поиздевались, переделав её на свой вкус. Ближе к вечеру дети оделись, как отборные бандиты, чтобы подействовать на нервы начальству. Мальчики превратили дорогую одежду в рваньё и одели на себя, Нора была помешана на белой одежде, а Марианн, наоборот, оделась во всё чёрное. Не то, чтобы это был её любимый цвет, просто она всегда одевалась по настроению, а оно сейчас было у неё скверным. Одна Луисана оделась в нормальную одежду, — зелёный сарафан, показав этим, что она является благоразумием их команды. Когда Наблюдатель зашёл за ними, его аж передёрнуло от такого разнообразия. Дети понимали, что вскоре доведут его до нервного срыва. Тяжело вздохнув, чтобы не вызвериться на них, он, молча, повёл их в столовую.
Посреди просторной комнаты стоял длинный стол, застланный голубой скатертью, на котором уже стояло множество блюд. Над столом висела большая люстра, в которой горело сотни маленьких свечей, а от большого камина исходило приятное тепло. Всю картину портили императоры и их свита, уже сидевшие за столом. Они оживлённо что-то обсуждали на своём языке и даже не сразу заметили вошедших в зал детей. Когда же они увидели прибывших детей, то у них была похожая реакция на их внешний вид, как и у Наблюдателя. Пока императоры рассматривали детей, Наблюдатель схватил Томаса и Нору и усадил их напротив Селины и Воланда, на другом конце стола, а остальных рассадил рядом и только потом занял своё почётное место возле хозяина.
Детям было неприятно сидеть за одним столом со своими врагами, но они старались вести себя так, как— будто их здесь не было, отвлекаясь на еду. Воланд стал о чём-то беседовать с Наблюдателем, а принцессы с интересом наблюдали за детьми, и им это действовало на нервы.
— Зачем нас сюда привезли? — первым заговорил Томас, отодвинув от себя тарелку. — Уж точно не для того, чтобы вы любовались нами каждый день.
— Нет, вас привезли сюда, чтобы вы набрались сил, отдохнули от занятий перед большим делом, — ответил ему Воланд. — Здесь вы можете заниматься своими любимыми занятиями, вам предоставят для этого все условия. За вами также не будет никто следовать по пятам, только мой друг будет за вами присматривать, — и он указал на Наблюдателя, который ехидно им улыбнулся.
— После затишья вы отправитесь с нами уничтожать деревню-убижище, в которую стекаются все непокорные рабы, — продолжила говорить уже Селина. — Эти негодники не желают подчиняться нашей воле и свято верят, что избегут наказания.