Выбрать главу

Его заявление повергло обоих стариков в шок, потом Тотхилл все же осмелился спросить:

– Какую часть поместья?

– Все, включая дом.

И управляющий, и адвокат обрушили на него град протестов: приорат Эверсби – историческое наследие, добытое трудами и жертвами его предков… Девон не сможет занять сколько-нибудь достойное положение в обществе, если не сохранит хотя бы часть поместья… Он ведь не желает обречь потомков на позор, завещав им титул без земли…

Девон жестом заставил обоих замолчать и бесстрастно сказал:

– Попытка сохранить приорат Эверсби потребует таких усилий, каких не стоит. Ни один здравомыслящий человек не станет с этим спорить. Что же касается моих потомков, то их не будет, поскольку я не намерен жениться.

Управляющий поместьем с мольбой посмотрел на Уэстона.

– Мистер Рейвенел, неужели и вы поддерживаете брата в этом безрассудстве?

Уэстон вытянул руки ладонями вверх, словно держал чаши весов, и сравнил невидимые грузы.

– На одной чаше ответственность, которую придется нести всю жизнь, долги и тяжкий труд, на другой – свобода и удовольствия. Неужели нужно делать выбор?

Не дав старикам времени ответить, Девон сказал:

– Вопрос решен. Для начала я хочу получить список всех капиталовложений, долгов и договоров, а также полную опись всего имущества в поместье и в лондонском доме, включая картины, гобелены, ковры, мебель, бронзу, мрамор, столовое серебро и содержимое теплиц, конюшен и каретного сарая.

– Милорд, желаете ли вы получить оценку всего поголовья? – вяло поинтересовался Тотхилл.

– Разумеется.

– Только не моего коня! – вмешался в разговор новый голос, и все четверо повернулись к двери, где, прямая и несгибаемая, как сабля, стояла Кэтлин и с нескрываемым презрением смотрела на Девона. – Арабский скакун принадлежит мне.

Все мужчины – кроме Девона, который так и остался сидеть за письменным столом, – встали.

– Вы когда-нибудь стучитесь, прежде чем войти? – полюбопытствовал он. – Или всегда появляетесь на пороге внезапно, как черт из табакерки?

– Я лишь хочу убедиться, что, подсчитывая свое имущество, вы исключите из списка моего коня.

– Леди Тренир, – вмешался мистер Фогг, – с сожалением должен заметить, что в день свадьбы вы отказались от всех прав на свое имущество.

Кэтлин прищурилась:

– Мне полагается вдовья доля наследства и все мое добрачное имущество.

– Вдовья доля – да, – подтвердил Тотхилл. – Но не ваше имущество. Уверяю вас, ни один суд в Англии не станет рассматривать замужнюю женщину как самостоятельное юридическое лицо. Конь принадлежал вашему мужу, а теперь это собственность лорда Тренира.

Лицо Кэтлин побелело как мел, потом покраснело.

– Лорд Тренир обирает поместье, как шакал обгрызает гниющий труп. Почему конь, которого подарил мне отец, должен достаться ему?

Взбешенный тем, что Кэтлин при всех демонстрирует такое неуважение к нему, Девон встал из-за стола и широкими шагами приблизился к ней. Надо отдать ей должное, она даже не поежилась, хотя он превышал ее габаритами как минимум вдвое и зарычал:

– Дьявол вас побери! Я что, во всем этом виноват?

– Конечно! Вы готовы ухватиться за любой предлог продать Эверсби, потому что не способны принять вызов.

– Про вызов можно говорить, когда есть хотя бы малейший шанс на успех, а эта битва заранее проиграна. Список кредиторов длиннее моей руки, кошельки пусты, а ежегодный доход упал вдвое.

– Я вам не верю. Вы хотите продать поместье, чтобы покрыть свои личные долги, которые не имеют никакого отношения к Эверсби.

У Девона прямо руки чесались – так хотелось что-нибудь снести, разбить, сломать. Он никогда еще не сталкивался с такой ситуацией, и не было никого, кто мог бы дать ему дельный совет. У него не было добрых родственников аристократов, не было знающих друзей среди пэров. А эта дама только и умела, что обвинять и оскорблять.

– У меня не было долгов, пока я не унаследовал эту развалину. Черт возьми, неужели этот идиот, ваш муж, никогда не говорил с вами о делах поместья? Вы что, были в полном неведении о положении дел, когда выходили за него? Впрочем, неважно: кто-то должен посмотреть правде в глаза, – и, похоже, этим несчастным стану я.

Девон вернулся к столу и бросил, не оглядываясь:

– Уходите, мадам, ваше присутствие здесь нежелательно.

Кэтлин в ответ презрительно заявила:

– Приорат Эверсби простоял четыреста лет, пережил революции и войны, и вот оказалось достаточно всего лишь одного корыстолюбивого бездельника, чтобы превратить его в руины.

Как будто в сложившейся ситуации виноват он! Пропади все пропадом!