– Дайте мне пройти!
Он не двинулся с места, удерживая ее в плену.
– Сначала скажите, как вас зовут.
– Зачем? Я никогда не позволю вам обращаться ко мне по имени.
Девона разобрала досада, и, всмотревшись в ее закутанную в черное фигуру, он заявил:
– Вам не приходило в голову, что взаимная поддержка дала бы нам обоим больше, чем вражда?
– Милорд, я только что потеряла мужа и свой дом. Что же можете мне предложить вы?
– Возможно, вам следовало это выяснить до того, как делать меня своим врагом?
– Вы были моим врагом задолго до того, как переступили порог этого дома.
Девон поймал себя на мысли, что пытается разглядеть ее лицо сквозь вуаль, и раздраженно спросил:
– Вам обязательно носить на голове эту штуку? У меня такое ощущение, что я разговариваю с абажуром.
– Эту «штуку» как вы изволили выразиться, то есть траурную вуаль, в присутствии гостей носить обязательно.
– Я не гость, а родственник.
– Только через брак.
Разглядывая ее, Девон чувствовал, как злость понемногу отступает: такая она хрупкая, быстрая, как воробышек.
– Полно, не упрямьтесь. Нет нужды носить при мне траурную вуаль, если только не собираетесь рыдать: в этом случае я бы сам попросил вас закрыться ею. Не выношу женских слез.
– Неужели вы так мягкосердечны? – саркастически поинтересовалась вдова.
Девона кольнуло болезненное воспоминание, которое он гнал от себя годами. Он попытался его стряхнуть, но память упорно возвращала ему картину, как он пятилетним мальчишкой сидит под закрытой дверью гардеробной матери и дрожит от страха из-за доносившихся оттуда рыданий. Он не знал, что ее так расстроило, но это наверняка было связано с неудачным романом, коих у нее было немало. Его мать была известной красавицей и зачастую всего за одну ночь могла влюбиться и разлюбить. Отец, измученный ее капризами и переменчивостью, редко бывал дома, к тому же его терзали собственные демоны. Девон хорошо помнил удушающее чувство беспомощности, которое испытывал, когда слышал рыдания матери и не имел возможности до нее дотянуться. В конце концов, он довольствовался тем, что подсовывал под дверь носовые платки, умоляя мать открыть дверь и снова и снова спрашивая, что случилось.
– Дев, ты славный мальчик, – сказала тогда мать, судорожно всхлипывая. – Маленькие мальчики все такие. Но когда вырастаете, вы становитесь жестокими и эгоистичными, разбиваете женские сердца.
– Мамочка, я не буду! – воскликнул он в тревоге. – Обещаю, что никогда не буду разбивать сердца!
Было слышно, как она горько рассмеялась сквозь слезы, словно он сказал несусветную глупость.
– Еще как будешь, зайчик мой, даже если не захочешь.
Подобные сцены повторялись не раз, но отчетливее всего Девон почему-то помнил именно эту. Оказалось, что мать была права: он действительно разбивал сердца, – или, по крайней мере, его часто в этом обвиняли, хотя он всегда с самого начала ясно давал понять, что жениться не собирается. Даже если бы он влюбился по-настоящему, то все равно никогда не дал бы такого обещания. Какой смысл обещать, если любое обещание можно нарушить… Он испытал боль, которую могут причинить даже любящие люди, и не хотел никому причинять сам.
Его внимание вернулось к вдове, и он ответил:
– Нет, дело не в мягкосердечии: по моему мнению, слезы чаще всего манипуляция, но что еще хуже, от них женщина теряет всю свою привлекательность.
– Вы самый отвратительный из всех мужчин, что когда-нибудь попадались мне на пути! – заявила вдова.
Девона позабавило, как она это произнесла: каждое слово вылетало, как стрела из лука.
– И как много было таких мужчин?
– Достаточно, чтобы распознать вам подобных.
– Сомневаюсь, что вы можете что-то разглядеть через эту вашу вуаль. – Он протянул руку и подцепил пальцем край черной газовой ткани. – Не поверю, что вам нравится ее носить.
– Это не имеет значения.
– Вы ее носите, потому что она скрывает лицо, когда плачете? – Это был не столько вопрос, сколько предположение.
– Я никогда не плачу.
Девон опешил: он, что неправильно ее понял?
– Вы хотите сказать, что не плакали даже после трагического происшествия с вашим мужем?
– В том числе.
Каким характером надо обладать, чтобы признаться в таком, даже если это правда? Девон ухватил пальцами край вуали и закинул черный креп на маленькую шляпку, к которой он был пришит.
– Не отстраняйтесь, не надо. Мы с вами будем стоять лицом к лицу и разговаривать, как цивилизованные люди. Боже правый, такого количества ткани хватит на парус для корабля и…