— Бал-маскарад в честь Тинсли Константин, — сказал я, и он поморщился.
— Да, и что с ним? Все были в восторге от него. Таблоиды ликовали.
— Я был там, — поделился я, и он рассмеялся надо мной. Действительно посмеялся надо мной.
— Какого хера ты делал на балу Тинсли Константин?
Мои глаза были словно кинжалы.
— Строил планы, как осуществить ее казнь.
Он усмехнулся.
— Само собой, но это же безумие, да? Как, черт возьми, ты выбрался бы оттуда живым? И какое на хрен это имеет отношение к самой Илэйн?
Мне бы хотелось быть курильщиком, просто чтобы затянуться сигаретой и избавиться от этого поганого настроения.
— Я увидел ее, накаченную кокаином и вдребезги пьяную, дефилирующую там словно она хозяйка.
— Ага, но думаю, что весь мир знает, что она наркоманка. Я слышал, что в последний раз она задолжала Братьям власти, по слухам, ходившим в «Регенте» о семье Константин.
Это вызвало мой интерес — один небольшой кусочек информации о Константин, который ускользнул от меня.
— Братьям власти?
— Ага, Братьям власти. По-крупному, видимо. Говорят, мать закончила с ней. Думаю, она надеется, что кто-то другой уничтожит ее и избавит их от позора.
Я обдумывал эту новую информацию, когда он снова заговорил.
— Итак, что произошло, когда ты увидел на балу Илэйн Константин?
Я презирал стыд и унижение, растущие во мне. Хантер был верен мне в течение многих лет, но я изо всех сил старался озвучить ему это признание.
Но он спас меня от битвы.
— Ты схватил ее, не так ли? Ты позволил члену управлять твоей ненавистью и схватил ее?
— Все было не совсем так… — начал я, но он уже ухмылялся.
— Не кори себя, Люк, — сказал он. — Я видел ее. Она просто красавица, даже по меркам Константин. Я имею в виду, что они все красавицы, но Илэйн — нечто особенное. Я сомневаюсь, что есть много парней в таком положении, которые не захотели бы схватить ее затрахать до смерти.
Он в демонстрации выпятил бедра. В этом ключе все казалось таким дешевым.
— Я собирался причинить ей боль. Это не имело никакого отношения к ее киске.
Он все еще ухмылялся.
— Ага, но речь ведь шла о киске, верно? Поверь мне, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что она поимела тебя из-за своего тугого маленького тела.
— Забудь об этом, — сказал я и собрался уходить, слишком взбешенный от смущения, чтобы терпеть его ухмылку еще хоть одну минуту.
Он толкнул меня обратно на диван, отбросив свои шуточки
— Господи боже, Люк. У тебя есть к ней чувства. Ты в своем уме?
— Нет! — выплюнул я. — О чем, блядь, ты говоришь? У меня никогда ни к кому не было гребаных чувств. Это ты сошел с ума, черт возьми.
Но он покачал головой.
— Нет, я серьезно. Это не ты, приятель. Она что-то с тобой сделала.
— Это смешно, — прошипел я, но он мне не поверил. Я видел это по его взгляду.
Мне хотелось верить себе, и мне следовало верить. Эта идея была абсурдной. Никогда в жизни у меня не было чувств к кому-либо, не говоря уже о ком-то, кто имел хотя бы намек на связь с семьей Константин. Я не проявлял эмоций, не говоря уже о пушистом дерьме, влюбленности и прочей ерунде. Это была слабость. Ничего кроме слабости. Люди были плотью с ценником. Ничего большего.
— Все в порядке, ты же знаешь, — продолжил Хантер. — Серьезно, выкладывай уже. Все, что нужно сказать.
— Ты не чертов советник, Спарро. Нечего говорить, — возразил я, но он указал на часы над камином.
— Не совсем, о чем мне говорит то, что ты явился сюда в воскресенье утром еще до девяти утра. — Он ухмыльнулся. — Знаешь, я ведь из-за этого выгнал Мелиссу. Я планировал, по крайней мере, еще один разок трахнуть ее в задницу, прежде чем она уйдет сегодня.
— Мелисса? — спросил я. — Сучка за барной стойкой в «Эгейском море»?
— Не меняй тему, — сказал он и присоединился ко мне на диване, откинувшись назад и закинув руки за голову.
Я заставил себя заговорить, чтобы сохранить свой рассудок. По крайней мере, если Спарро узнает о моем дерьмовом выборе, то у него будет шанс следить за мной, если я снова потеряю голову.
Я рассказал ему о бале у Тинсли и о том, как поймал Илэйн в ванной. Рассказал ему, что она хотела меня, несмотря на свой страх. Рассказал, как мне это понравилось, хотя и не хотел признаваться в этом даже самому себе.
— Итак, что случилось дальше? — надавил он, когда я закончил пересказывать события на балу. — Она позвала тебя на свидание? — он рассмеялся от подобной перспективы.
Вот тогда-то мне и стало неловко. Вот тогда-то и следовало заткнуться и свалить оттуда.