Даже в глубине души я не сомневалась в этом, пока направлялась домой.
Я желала этого.
Желала и боялась.
Глава 21
Люциан
Когда на место происшествия прибыл Трентон, я стоял, прислонившись к стене и уставившись на ублюдка, которого разделал, и вертел в руках окровавленный нож. Мой член все еще пульсировал после того, как побывал в идеальной заднице Илэйн. Мой ближайший помощник ворвался в дверь с восклицанием «Боже правый» и в ужасе огляделся вокруг. Я не винил его. Это действительно был ужас.
Ужас, которым я гордился.
Это было похоже на сцену со скотобойни, когда он бросился к телу жалкого придурка и уставился на то, что осталось от него с настоящим шоком на лице.
— Какого хрена здесь произошло? Блядь, Люциан, кто это?
Едва взглянув на тело, я продолжил вертеть в руках нож.
— Это не имеет значения. Просто наведи тут порядок.
Я дал ему минуту, пока он расхаживал по комнате, пытаясь понять, что, черт возьми, здесь произошло.
— Блядь, — выругался он, затем достал свой телефон и начал звонить команде зачистки.
— Похорони его поглубже.
— Итак, кто это, черт возьми? — спросил он между звонками, указывая на мертвое тело, будто это имело какое-то гребаное значение.
— Тебе не стоит об этом беспокоиться.
— Это блядский глухой переулок. Кто-нибудь знает, что ты здесь?
Я нахмурился.
— Как я и сказал, тебе не стоит беспокоиться.
Он пнул парня по ноге, чтобы убедиться, что тот действительно мертв, затем посмотрел на меня, приподняв бровь и прикуривая сигарету.
— Я давно не видел, чтобы ты брал все в свои руки. Должно быть, было что-то очень срочное, раз ты взял в руки этот нож.
— Это было достаточно срочно, — согласился я.
— Отлично, — сказал он. — Просто дай мне немного чертового времени, чтобы разобраться с этим дерьмом в следующий раз, ладно? Желательно хоть какое-то гребаное предупреждение.
Я последний раз покрутил нож, после чего бросил его на пол.
— Я здесь больше не нужен?
Он кивнул, сделав еще одну затяжку.
— Да, ты можешь идти. Команда скоро будет здесь. Мы должны ликвидировать всех свидетелей или просто сделать предупреждение?
На этот вопрос было легко ответить. В этом была замешана Илэйн Константин. Все, кто находился в чертовой близости, должны быть уничтожены, а не выпускать это дерьмо наружу.
— Всех. Ликвидируй всех, — проинструктировал я и повернулся, чтобы уйти.
— Подожди, Люциан, — позвал он.
Я повернулся к нему лицом.
— Что?
Он подошел ближе, продолжая курить.
— Братья власти. Ты хотел знать, что происходит между ними и семьей Константин.
Моя плоть наполнилась жизнью, когда он произнес эти слова, дрожь желания пробежала по спине.
— Илэйн Константин, — сказал я, сокращая между нами расстояние. — Я хотел знать, что происходит между ними и Илэйн Константин.
— Да, Илэйн Константин, — повторил он. — Ну, я выяснил что происходит. Приятного там мало.
Я сосредоточил свое внимание на его лице.
— Рассказывай.
— Она по уши увязла. Залезла в долги из-за наркоты, все по-старому. Но это еще не все. Еще херова туча дерьма.
— Выкладывай, — огрызнулся я.
Он сделал еще одну затяжку, прежде чем ответил.
— Они преследуют ее не только из-за ее собственных долгов. Вместе с ними она взяла на себя груз других долгов. Долг других людей.
— За других людей? Какого хера?
Он наклонил голову.
— Похоже, маленькая мисс Заносчивость не совсем уж такая эгоистичная маленькая принцесса, какой кажется. Она пожалела целую толпу неудачников-наркоманов и выручила их. — Он засмеялся и усмехнулся. — Глупая сучка.
Слова, сорвавшиеся с его губ, раздражают. Илэйн, может, и глупая сучка, но она моя, и никто не смел говорить так о моей Илэйн.
Он продолжил, не обращая внимания на то, что творилось со мной.
— Она заслуживает всего, что ее ожидает. Увязнуть в долгах Братьев власти — это точно не гребаная благотворительная акция. Ей следовало придерживаться благотворительной чуши для богатых девочек. Было бы безопаснее для нее.
Я пытался найти логику в ее действиях. Но в них не было никакой логики. Ни капельки. Трентон был прав — она должна была быть глупой сучкой, чтобы увязнуть в долгах Братьев власти. Но даже если и увязла… она была Константин… Королева Сучек Кэролайн Константин, несомненно, подчистила бы ее ошибки холодной, твердой монетой.