Это был Мираж - самое простое из классификаций заклинаний, и все же на его наложение у Руны ушла вся ее психическая энергия. Головная боль все еще отдавалась в висках.
Ветви деревьев дрожали от дождя. Над головой сверкнула молния, осветив крошечный домик, примостившийся на краю обрыва, где кончался лес. В окнах горел теплый свет ламп, и Руна почувствовала, как из дымохода потянуло древесным дымом.
Исчезающие знаки заклинания стремительно мерцали вокруг нее. Ей нужно было, чтобы заклинание продержалось еще немного.
Сев на землю, Руна достала спрятанный в кармане стеклянный пузырек и откупорила крышку. Накапав на кончик пальца кровь из пузырька, она поднесла запястье к свету фонаря и стала повторять символы, усиливая их. Один из них изменил ее внешность: поседели волосы, появились морщины на коже, ссутулились плечи, а другой вызвал проявление мула рядом с ней.
Как только она закончила, заклинание зазвучало в ее ушах, а на языке расцвел вкус соли. Иллюзия вернулась на место, ее привязка к Руне усилилась, а боль в висках запульсировала сильнее. Проглотив солоноватый привкус магии, она натянула капюшон на волосы, стиснув зубы от усиливающейся головной боли, затем взяла фонарь и вышла из леса, продолжая идти по тропинке к дому.
Грязь засасывала сапоги. Дождь хлестал ее по лицу.
Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Что бы ни случилось, когда открылась дверь, теперь все было в руках Древних. Если Серафина увидит ее магию и обречет ее на смерть, это будет не меньше, чем заслуживала Руна. А если она проявит милосердие...
Руна закусила губу, стараясь не надеяться.
Проходя через двор, она услышала тревожное поскуливание лошади из конюшни с силуэтом. Наверное, испугалась бури. Когда она подошла к дому, входная дверь была уже открыта, и во двор лился треугольник золотистого света.
Ее жесткие пальцы сжались в латунное кольцо ручки фонаря. Ждала ли ее Серафина?
Некоторые ведьмы предвидели будущее - хотя в наши дни это была редкая, часто непостоянная способность. Ничто не сравнится с прозорливыми пророчествами могущественных сивилл древности. Возможно, Серафина была одной из них.
Эта мысль заставила Руну расправить плечи и заставить себя идти вперед. Если Серафина предвидела эту встречу, значит, она знала, кто такая Руна и что она придет.
Тем более что с этим нужно было покончить.
Оставив мула-иллюзию во дворе, она переступила порог дома. Никто не ждал ее. В очаге догорал огонь, угли мерцали красным, на столе стояла тарелка с едой, подливка застыла, словно она простояла здесь долгое время. Дождь, хлеставший через открытую дверь, смачивал каменный пол под ее ногами.
Руна нахмурилась. «Алло?»
Ей ответила тишина.
«Серафина?»
Дом застонал при звуке имени хозяйки: балки над головой заскрипели, стены зашевелились от ветра. Руна огляделась по сторонам, ища хоть какие-то признаки женщины, которая здесь жила. В крошечном домике была всего одна комната с кухней в одном углу и небольшим кабинетом в противоположном.
«Ты должна быть где-то здесь...»
Грубо сколоченная лестница в центре комнаты вела на чердак. Ступив на ее перекладины, Руна взобралась наверх, где обнаружила незаправленную постель и три зажженные свечи, капающие на доски пола медовым воском. Спустившись вниз, она проверила дверь в задней части дома, которая вела в пустой сад.
Серафины не было видно.
Руне стало не по себе.
Где же она?
Вдалеке снова заскулила лошадь.
В конюшне. Конечно. Если бы существо испугалось, Серафина пошла бы его успокаивать.
С фонарем в руке и головной болью, все еще пульсирующей в черепе, Руна переступила порог и шагнула под дождь, оставив дверь приоткрытой, на ходу забирая иллюзию мула. Дождь забрызгал ее запястье, и заклинание затрепетало вокруг нее, пытаясь удержаться. Торопясь, она была уже на полпути к конюшне, когда под ее сапогом что-то хрустнуло. В темноте и буре было трудно разглядеть, поэтому она пригнулась и поставила фонарь на грязь.
Это была одежда.
Руна потянулась за промокшей тканью. Поднявшись на ноги, она изучила свою находку при свете фонаря: обычная шерстяная рабочая одежда. Такое может носить слуга, когда моет полы.
Вот только кто-то разрезал спину.
Зачем...
Она посмотрела на тропинку и увидела второй предмет одежды. Опустившись, она обнаружила коричневую от грязи хлопчатобумажную сменку. Тоже с разрезом на спине. Нет, подумала Руна, проводя пальцами по обтрепанным краям. Не разрезана.
Она порвана.
Ее желудок сжался.
Дождь полностью размыл знаки заклинания, и иллюзия исчезла. Вместе с ней исчезла и головная боль. Не успела она исправить следы, как внезапно поднялся ветер, рычащий, как разъяренный волк.
СЛАМ!
Дверь в дом Серафины с грохотом захлопнулась.
Руна сбросила шерстяное платье и повернулась лицом к двери, ее дыхание перехватило в горле. Закрытая дверь открывала взору кровавый крест, размазанный от угла до угла по ее деревянной поверхности.
Клеймо Стража крови.
Серафины не было в конюшне, она успокаивала свою лошадь. Солдаты нашли ее, раздели и увезли с собой.
Старшая подруга Нэн находилась в руках Стражей крови - самом опасном месте для ведьмы.
ВТОРАЯ
РУНА
РУНА мчалась на усталой лошади Нэн, Леди, по туманным улицам столицы.
Электрические лампы освещали путь, их белесый свет гудел, освещая закрытые магазины, расположенные по обе стороны от нее. Галопирующий стук копыт Леди по булыжникам резко контрастировал с окружающей тишиной.
Прошло два года с тех пор, как на этих улицах пролилась кровь ведьм и родилась Республика Красного Мира. Руна провела эти два года в поисках Серафины Оукс, решив выполнить последнюю просьбу своей бабушки.
Режим казнил всех друзей-ведьм Нэн, конфисковав их владения и наследство. Единственной подругой, которой удалось избежать чистки, была Серафина, но только потому, что она была отправлена бывшей королевой в ссылку почти два десятилетия назад, и с тех пор ее никто не видел.
Теперь же, в ночь, когда Руна наконец нашла ее, охотники на ведьм добрались до нее первыми.